«Если на две чаши весов бросить мою работу: на одну театр, кино, телевидение, мои выступления, а на другую только стихи и работу над песнями, то я уверяю вас, последнее перевесит», - говорил поэт.
Это как раз тот самый случай, когда стихи настолько жестко впаяны в мелодию, что становится очевидным – рождение песни происходило единомоментно, без отдельного вынашивания стиха и музыки. Песни, все как одна – авторские, не дающиеся в руки никакому иному исполнителю, разве что начнет доморощенный бард или мастер вокала подражать хрипловатому голосу Высокого и только ему присущей манере исполнения. Ну, так ведь копия – она и есть копия…
Это как раз тот самый случай, когда стихи настолько жестко впаяны в мелодию, что становится очевидным – рождение песни происходило единомоментно, без отдельного вынашивания стиха и музыки. Песни, все как одна – авторские, не дающиеся в руки никакому иному исполнителю, разве что начнет доморощенный бард или мастер вокала подражать хрипловатому голосу Высокого и только ему присущей манере исполнения. Ну, так ведь копия – она и есть копия…
«Если на две чаши весов бросить мою работу: на одну театр, кино, телевидение, мои выступления, а на другую только стихи и работу над песнями, то я уверяю вас, последнее перевесит», - говорил поэт.
Это как раз тот самый случай, когда стихи настолько жестко впаяны в мелодию, что становится очевидным – рождение песни происходило единомоментно, без отдельного вынашивания стиха и музыки. Песни, все как одна – авторские, не дающиеся в руки никакому иному исполнителю, разве что начнет доморощенный бард или мастер вокала подражать хрипловатому голосу Высокого и только ему присущей манере исполнения. Ну, так ведь копия – она и есть копия…