Квартирная плата еженедель­ная, и эти господа не подвергаются никакому риску. Вследствие постройки железных дорог в черте города «недавно в один суббот­ний вечер в восточной части Лондона можно было видеть мно­ жество семейств, изгнанных из своих старых жилищ; они скита­лись со своими жалкими пожитками за спиной и нигде не могли найти пристанища, кроме работного дома». Работные дома были уже переполнены, а «улучшения», уже разрешенные парламен­том, находились еще только в начале своего осуществления. Если рабочие изгоняются вследствие сноса их старых домов, то они не покидают своего прихода или, самое большее, поселяются на его границе, в ближайшем приходе.

«Квартирная плата сделалась настолько непомерной, что лишь немногие рабочие могут оплачивать более одной комнаты». В Лондоне нет почти ни одного домовладения, которое не было бы опутано огромным коли­чеством «middlemen» [«посредников»]. Цена земли в Лондоне всегда чрезвычайно высока по сравнению с ее ежегодной доход­ностью, в особенности потому, что каждый покупатель спекули­рует на то, чтобы раньше или позже разделаться с ней по Jury Price (по таксе, устанавливаемой при экспроприациях присяж­ ными) или же выиграть от чрезвычайного повышения ее стоимости вследствие соседства с каким-нибудь крупным предприятием.
Следствием является постоянная скупка контрактов о найме, срок которых близится к окончанию. «От джентльменов, занимаю­щихся этим делом, можно ожидать, что они будут действовать так, как они действуют, выколачивать все возможное из кварти­рантов и передавать дома своим преемникам в таком жалком со­стоянии, как только возможно».

«Естественно, они ста­раются поселиться как можно ближе к месту своей работы. Ре­зультат тот, что вместо двух комнат семейство вынуждено посе­ляться в одной. Даже при повышенной квартирной плате жилое помещение оказывается хуже, чем то плохое, из которого семей­ство выгнали. Уже половине рабочих на Стрэнде требуется про­ходить две мили пути до места работы». Этот Стрэнд, главная улица которого поражает иностранца богатством Лондона, может слу­жить примером скученности людей в Лондоне.

«Или, — говорит д-р Хантер, — вся эта процедура, как совершенно неле­ пая, должна прекратиться, или же должны пробудиться обще­ ственные симпатии (!) к тому, что теперь можно без преувели­ чения назвать национальным долгом, именно — доставлению крова людям, которые по недостатку капитала не могут его сами приобрести, но могли бы оплачивать его наем периоди­ ческими платежами». Удивительная это вещь капиталисти­ческая справедливость! Земельный собственник, домовладелец, коммерсант при всякой экспроприации по случаю «улучше­ний», напряжения., при постройке железных дорог, прокладке новых улиц и т. д., не только получает полное вознаграждение: за свое вынужденное «самоотречение» он по законам божеским и чело­ веческим должен быть утешен кроме того еще хорошей при­былью. А вот рабочих с женами, детьми и всем имуществом выбрасывают на улицу, и если они слишком большими массами отправляются в те городские кварталы, в которых муниципа­литет особенно следит за благоприличием, то их преследует санитарная полиция!

В этом удивительном кадре — гармония природы! Величественные орлы и маленькие синички мирно сосуществуют на проводах. Как прекрасно видеть такое разнообразие птиц в одном кадре! Этот момент напоминает нам о том, что природа полна удивительных и неожиданных встреч.

Душица — для души и не только

Эта солнечная травка предпочитает луга, опушки и склоны, избегая глухих лесов и холодных регионов. Она растёт почти по всей России, кроме суровой тундры и Дальнего Востока. Узнать её легко: пушистые соцветия бледно-розовых цветочков на тонких стебельках, порой достигающих полуметра в высоту.

В чае хороши и цветки, и стебли, и листья. Главное — высушить их перед завариванием, иначе напиток получится слишком терпким.

Ромашка — аптечный доктор в чайнике

Обычная ромашка — универсальный солдат среди трав: ей лечат горло, желудок, кожу и даже нервы. Растёт она практически везде, кроме Крайнего Севера.