Один из основных недостатков классической политической экономики состоит в том, что ей никогда не удавалось из анализа товара и, в частности, товарной стоимости вывести форму стоимости, которая именно и делает ее меновой стоимостью. Как раз в лице своих лучших представителей А. Смита и Рикардо она рассматривает форму стоимости как нечто совершенно безраз­личное и даже внешнее по отношению к природе товара. Причина состоит не только в том, что анализ величины стоимости поглощает все ее внимание.
Причина эта лежит глубже. Форма стоимости продукта труда есть самая абстрактная и в то же время наиболее общая форма буржуазного способа про­ изводства, который именно ею характеризуется как особенный тип обществен­ного производства, а вместо с тем характеризуется исторически. Если же рассматривать буржуазный способ производства как вечную естественную форму общественного производства, то неизбежно останутся незамеченными и специфические особенности формы стоимости, следовательно особенности формы товара, а в дальнейшем развитии — формы денег, формы капитала и т. д. Поэтому у экономистов, единогласно признающих измерение величины стоимости рабочим временем, мы находим самые пестрые и противоречивые представления о деньгах, т. е. о всеобщем эквиваленте в его законченном виде.
Особенно ярко это выступает, напр., при исследовании банкового дела, где с обыденными ходячими определениями денег далеко не уедешь. В противовес этому появилась реставрированная меркантильная система (Ганиль и др.), которая в стоимости видит лишь общественную форму или, лучше сказать, лишенный всякой субстанции отблеск этой формы. — Замечу раз навсегда, что под классической политической экономной я понимаю всю политическую экономию, начиная с В. Петти, которая исследует внутренние зависимости буржуазных отношений производства. В противоположность ей вульгарная экономия топчется лишь в области внешних кажущихся зависимостей, все снова и снова пережевывает материал, давно уже разработанный научной политической экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толко­вание, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и при­ способить их к домашнему обиходу буржуя. В остальном она ограничивается тем, что педантски систематизирует затасканные и самодовольные предста­ вления буржуазных деятелей производства о их собственном мире как луч­шем из миров и объявляет эти представления вечными истинами, поэтому приблизительно в таком же духе, как дохристианские религии отцами церкви.