Но чтобы не забегать вперед, мы ограничимся здесь еще одним примером, касающимся самой формы товара. Если бы товары обла­дали даром слова, они сказали бы: наша потребительная стои­мость, может быть, интересует людей. Нас, как вещей, она не касается. Но что принадлежит нашей вещественной природе, так это стоимость. Наше собственное обращение в качество вещей-товаров служит тому лучшим доказательством. Мы относимся друг к другу лишь как меновые стоимости. Послушаем теперь, как это душа товара вещает устами экономиста: «Стоимость (меновая стоимость) есть свойство вещей, богатство (потребительная стои­мость) есть свойство человека. В этом смысле стоимость необхо­ димо предполагает обмен, богатство же — нет». «Богатство (потребительная стоимость) есть атрибут человека, стоимость— атрибут товара. Человек или общество богаты; жемчуг или алмаз драгоценны... Жемчуг или алмаз имеют стоимость как жемчуг или алмаз». До сих пор еще ни один химик не открыл в жемчуге и алмазе меновой стоимости. Однако экономисты-изобретатели этого химического вещества, обнаруживающие особое притяза­ние на критическую глубину мысли, находят, что потребитель­ная стоимость вещей не зависит от их вещественных свойств, тогда как стоимость присуща им как вещам. Их укрепляет в этом убеждении то удивительное обстоятельство, что потребительная стоимость вещей реализуется для людей без обмена, т. е. в непо­ средственном отношении между вещью и человеком, тогда как стоимость может быть реализована лишь в обмене, т. е. в извест­ном общественном процессе. Как не вспомнить тут добряка Дог- берри, который поучает ночного сторожа Сиколя, что «счастли­вая наружность есть дар обстоятельств, а искусство читать и писать дается природой».