В последнюю неделю топя 1863 г. все лондонские газеты поме­ стили заметку под «sensational» [«сенсационным»] заголовком «Death from simple overwork» («Смерть исключительно от чрезмерной рабо­ ты»), Дело шло о смерти 20-летней модистки Мэри-Энн Уоюш, работавшей в весьма респектабельной придворной модной мастер­ской, которую эксплуатировала одна дама с симпатичным именем Элиза. Здесь вновь раскрылась старая, часто повторявшаяся исто­рия о том, что эти девушки работают в среднем по 16 1/2 часов в сутки, а в сезон часто бывают заняты 30 часов без перерыва, причем изменяющая им «рабочая сила» поддерживается время от времени приемами хереса, портвейна и кофе. Был как раз разгар сезона.

Вот пестрая толпа рабочих всех профессий, возрастов и полов.
С большей настойчивостью преследуют они нас, чем тени убитых преследовали Одиссея. Чтобы судить об изнуряющем их чрезмер­ном труде, достаточно мельком взглянуть на них, не справляясь даже с Синими книгами, которые они держат подмышкой. Возьмем две фигуры из этой пестрой толпы: модистку и кузнеца; разитель­ный контраст между ними лучше всего доказывает, что перед лицом капитала все люди равны.

Но они, железнодорожные рабочие, обык­новенные люди, а не циклопы. В известный момент рабочая сила их отказывается служить. Они впадают в состояние оцепенения, мозг их перестает работать, глаза — видеть. В высокой степени «respectable British Juryman» [«респектабельный британский при­сяжный»] отвечает на эти показания приговором, предающим их дальнейшему суду за manslaughter (убийство), и в дополни­ тельном пункте мягко выражает благочестивое пожелание, чтобы, господа железнодорожные магнаты в будущем проявляли боль­ шую щедрость при покупке необходимого количества «рабочих сил» и обнаруживали большее «воздержание» или «самоотречение», или «бережливость» при высасывании купленной рабочей силы.

Они единогласно заявляют перед лицом присяжных, что 10—12 лет тому назад их работа продолжалась всего 8 часов в сутки. В течение же последних 5—6 лет рабочее время довели до 14, 18 и 20 часов, а при особенно большом наплыве пассажиров, напр., в разгар сезона экскурсий, оно часто продолжается без пере­рыва 40—50 часов.

Мы только что познакомились с Ирландией. По другую сто­рону канала, в Шотландии, сельскохозяйственный рабочий, чело­век плуга, возмущенно указывает на свой 13—14-часовой труд, в суровейшем климате, при четырехчасовом сверхурочном труде по воскресным дням (это в стране святителей субботы!); в то же самое время перед лондонским Grand Jury [судом присяжных] предстали три железнодорожных рабочих: кондуктор пассажир­ ских поездов, машинист и сигнальщик. Большая железнодорожная катастрофа транспортировала сотни пассажиров на тот свет. При­ чиной крушения поезда послужила небрежность железнодорожных рабочих.

Труд, продолжающийся более 12 часов, имеет своей тен­ денцией разрушение здоровья рабочего, преждевременную старость и раннюю смерть и таким образом ведет к несчастью рабочих семей, у которых отнимаются («are deprived») попечение и опора главы семейства как раз в такое время, когда это всего более необходимо.

Домик улитки макро-съёмка

#природа #животные #животныймир #фото #фотостелефона #фотография

Проводник на самолете абхазских авиалиний:
– Дамы и господа, туалеты находятся в двух концах: в Сухуми и в Москве!
***
Жена спрашивает мужа-программиста:
– Дорогой, ты помнишь, когда у нас будет годовщина свадьбы?
– Конечно помню! Ровно через три дня после окончания лицензии на антивирус.

Два друга встречаются:
– Как твои экзамены в ГАИ?
– Завалил.
– На красный проехал?
– Да нет. Даже тронуться не дали.
– Гы, что на заднее сиденье сел?
– Да нет. Все нормально. Сел, подготовил место, пристегнулся…
– Ну?
– А потом поворачиваюсь к инспектору и говорю: «И вам советую пристегнуться».

Труженик свистка останавливает машину. Подходит. Спрашивает сурово:
– Вы знак видели?
– Видел.
Гаишник расплывается в доброй улыбке:
– Сынок мой нарисовал…