Двое подвыпивших парней на улице идут за девушкой:
– Девушка, вы, наверно, в салоне красоты были?
Девушка (кокетливо):
– Да!
– Закрыто, наверно, было?
***
– В нашем НИИ работают одни полудурки.
– Но почему?
– Так умные уже давно сбежали, а дураков мы сами уволили.

Где-то году этак в 199х надо было мне срочно попасть из города А в
город Б. Билетов на самолет на ближайший рейс как водится уже не было.
Через xpен знает каких знакомых удалось таки получить билет из какого-
то там резерва. Место, указанное в нем, оказалось в самом хвосте,
отдельное (остальные-то по три человека в ряд сидели), напротив
запасного выхода. Погрузился народ в самолет, командир экипажа
поприветствовал нас, попросил пристегнуться, порулили на взлет. Ну
чувствую можно расслабиться, часа три лету и я на месте. Выруливаем на
взлетно-посадочную полосу, рев двигателей значительно усилился,
самолет аж дрожит весь, сейчас полетим.
Ага, полетели...
Сбросили обороты, назад поехали. Остановились. Пришли три мужика,
выворотили дверь из запасного выхода (напротив которого я сидел) и
давай что-то там крутить и делать. Причем занимались они этим делом
достаточно долго и напряженно (судя по матеркам, произносимым шепотом,
дабы пассажиры не слышали).
Надо сказать, что дело было летом, жара страшная, уже через полчаса в
салоне дышать было нечем, системы кондиционирования либо не работали,
либо просто не справлялись с жарой. Открытая дверь не спасала
ситуацию, а наоборот, от раскаленного асфальта шел еще более
раскаленный воздух.
Что происходит никто объяснить пассажирам не потрудился. Напряжение
нарастало. Наконец через три с половиной часа, когда возгласы
возмущения стали слышны все чаще и чаще, после достаточно оживленной
дискуссии между членами ремонтной бригады один из ремонтников (видимо
старшой) тихо говорит: "А xpен с ним. Проволочкой прикрутим, на место
прилетим, там разберемся."
PS: Никто из пассажиров этого не слышал, но мне-то от этого легче не
было. Я даже отстегиваться не стал, когда набрали высоту :)

По окончании работы наступает время сна, который продолжается не больше 6 часов, часто всего 5 и 4 часа.
В пятницу работа всегда начинается раньше, напр. в 10 часов вечера, и длится без перерыва, заключаясь то в приготовлении, то в разноске хлеба, до 8 часов вечера следующей субботы, в боль­ шинстве же случаев до 4 или 5 часов утра воскресенья. Даже в первоклассных пекарнях, продающих хлеб по «полной цене», по воскресеньям производится в продолжение 4—5 часов подгото­ вительная работа к следующему дню... Еще продолжительнее рабочий день подмастерьев, работающих у «underselling masters» (продающих хлеб ниже полной цены), а таковые составляют, как было замечено выше, более 3/4 лондонских пекарей; но труд их почти исключительно ограничен пекарней, так как их хозяева продают хлеб лишь в собственных булочных, если не брать в рас­чет мелких лавок, в которые они его доставляют. К концу недели...
т. е. начиная с четверга, работа начинается здесь в 10 часов и про­ должается только с незначительным перерывом до позднего вечера в субботу».

Когда хлебы, булки и т. д. готовы, начинается распределение хлеба, и значитель­ ная часть рабочих, окончив только что описанный тяжелый ночной труд, в продолжение дня разносит хлеб в корзинах или развозит его в тележках из одного дома в другой, а в промежутках произво­дит иногда еще какую-нибудь работу в пекарне. Смотря по времени года и размеру предприятия, работа заканчивается между часом и шестью пополудни, тогда как другая часть рабочих занята в пе­ карне до позднего вечера». «Во время лондонского сезона подма­ стерья, занятые в булочных, изготовляющих «полноценный» хлеб в Вестэлде, начинают работу регулярно в И часов ночи и с одним или двумя очень короткими перерывами заняты выпечкой хлеба до 8 часов следующего утра. Затем они занимаются разноской хлеба, а иногда и печеньем бисквитов в пекарне в продолжение 4, 5, 6, а то и 7 часов.

«Работа лондонского пекаря-подмастерья начинается обыкно­ венно в 11 часов ночи. В это время он делает тесто, — чрезвы­чайно утомительная процедура, продолжающаяся от 1/2 до 3/4 часа, смотря повеличине и качеству выпечки. Затем он ложится на месиль­ную доску, служащую одновременно и покрышкой для квашни, в которой делается тесто, и засыпает часа на два, подложив один мучной мешок под голову и покрывшись другим. Затем следует спешная и беспрерывная пятичасовая работа: надо месить тесто, взвешивать его, придавать ему форму, сажать в печь, вынимать из печи и т. д. Температура пекарни колеблется между 75 и 90 граду­ сами [Фаренгейта, или 24—32 градуса Цельсия], причем в неболь­ших пекарнях она скорее бывает выше, чем ниже.

Поэтому, невзирая на ее святейшество «свободу торговли», «свободное» до того времени пекарное произ­ водство подчинили надзору государственных пнспекторов (в конце парламентской сессии 1863 г.), причем тот же парламентский акт воспретил пекарям-подмастерьям моложе 18 лет работать между 9 часами вечера и 5 часами утра. Последний пункт красноречивее, чем целые томы, говорит о чрезмерном труде в этой отрасли промыш­ ленности, от которой веет такой патриархальностью.

Никогда не нервничайте из-за простых вещей, таких как работа, домашние дела. Даже если все идёт не по вашему плану, те эмоции которые вы потратите в негативную сторону ничего хорошего вам не принесут.

Мой дедушка всегда говорил мне: "Делай все со спокойной душой, вдумчиво и никуда не торопись, тогда точно все успеешь и сделаешь качественно и самое главное ты получишь удовольствие от работы."

Негативные эмоции, нервы только лишь могут сбить вас с правильной мысли, порядка дел. Находите даже в самый загруженный день, минуту для того что бы остановиться и порадоваться жизни, тому что можете дышать и любить. Это мне кажется самое главное в жизни.

Эльчин Сафарли

Смит, компаньон и управляющий одной манчестерской фабрики:
«Мы (он разумеет те «руки», которые на «нас» работают) работаем без перерыва для еды, и, таким образом, Ю ^-часовой рабочий день заканчивается, собственно, в 4г/2 часа вечера, а все дальней­ шее представляет сверхурочные работы»72. (Интересно было бы знать, неужели же и господин Смит ни разу пе ест в продолжение 101 /, часов?) «Мы (все тот же Смит) редко оканчиваем ранее 6 ча­ сов вечера (он разумеет: оканчиваем потребление «наших» живых машин, представляющих рабочую силу), так что мы (iterum Crispi- nus [снова Криспин]) в действительности работаем сверхурочное время круглый год... Дети и взрослые (152 ребенка и подростка ниже 18-летнего возраста и 140 взрослых) одинаково работали в продолжение 18 месяцев в среднем самое меньшее по 7 дней и 5 часов в неделю, или по 781 /2 часов. Для 6 недель, закончившихся 2 мая этого года (1863 г.), средний вывод был выше 8 дней, или 84 часов в неделю!» И все-таки этот самый господин Смит, чувству­ ющий такую симпатию к pluralis majestatis [говорящий о себе, подобно величеству, мы], с улыбкой прибавляет: «машинный труд легок». А фабриканты, применяющие block printing [ручную набой­ ку], говорят: «Ручной труд здоровее машинного». В общем господа фабриканты с негодованием высказываются против предложения:
«останавливать машины, по крайней мере, во время еды». Вот что говорит по этому поводу г. Отлей, директор фабрики обоев в Боро (в Лондоне): «Закон, который разрешил бы нам рабочий день продолжительностью от 6 часов утра до 9 часов вечера, был бы для нас (!) весьма желателен, но предписываемый Factory Act’ом [фабричным актом] рабочий день продолжительностью от 6 часов утра до 6 часов вечера нам (!) но годится... Мы останавливаем машины на время обеда (какое великодушие!).

И. Лич показывает: «Прошлой зимой (1862 г.) из 19 девушек 6 отсутствовали, заболев от чрезмерного труда. Чтобы но дать им заснуть, я должен постоянно кричать на них». В. Дэффи: «Часто от усталости дети не могли держать глаза открытыми; в сущности частенько и нам самим это едва удавалось». Дж. Ляйтборн: «Мне 13 лет... Прошлую зиму мы работали до 9 часов вечера, а позапрош­ лую до 10 часов. Прошлой зимой я кричал почти каждый вечор от боли в ногах, на которых образовались язвы». Дж. Эспден: «Когда моему мальчугану было 7 лет, я ежедневно носил его туда и обратно на спине по снегу, и он работал обыкновенно по 16 часов!.. Часто я становился на колени, чтобы накормить ого, пока оп стоял у ма­шины, так как ему нельзя было ни уйти от нее, ни остановить ее».

На фабрике обоев более грубые сорта печатаются машинами, более тонкие — ручным способом (block printing). Наибольшее оживление производства приходится па время от начала октября и до конца апреля. В продолжение этого периода работа часто продолжается, и притом почти без перерыва, от 6 часов до 10 часов вечера и позднее, до глубокой ночи.