Лесоповал - Побег

Откуда-то подельник мой возник
Ну, сели мы и ляпнули с разбега
Заделали свой маленький пикник
По случаю последнего побега
А сколько лет прошло — не сосчитать,
Но много, как планет на небосводе
Да только мы зачалились опять
Не место нам, как видно, на свободе
--RF--
Налей, Сергей, налей, Серёга
Перекрестись и вспомним Бога
Налей и закуси, и отдыхай
За то, что промахнулся вертухай
Щас у людей другое ремесло
И за ремнём у многих парабеллы
Считай, что нам, Серёга, повезло
Ведь мы с тобою были чистоделы
--RF--
Как это было всё-таки давно,
А мы сидим на солнышке в панаме
И во дворе играем в домино
Как фраера играют с фраерами

Лесоповал - Воровайки

Красивая, с вещичками в узле,
Я ждал тебя, я был у поворота
На краденом на сером,
На краденом на сером,
На краденом на сером «Жигуле».
Воровочка — воровка,
Воровка — воровайка,
Колонии цветочек, цветочек полевой!
Зачем нам этот шмон и эта пайка?
Давай начнем все заново с тобой!
Воровочка — воровка, воровайка,
Давай начнем все заново с тобой!
А ты по мне быть может не скучала,
А я не знал, где солнышко встает,
И я хотел бы все начать сначала
И сильно мне тебя,
И сильно мне тебя,
И сильно мне тебя недостает.
Сейчас кругом такая заваруха,
Пришла пора менять нам ремесло.
Когда идет повальная мокруха,
Я воровать считаю,
Я воровать считаю,
Я воровать считаю западло.
Ты к этой не готова перемене,
А я был к нашей встрече не готов!
«Люблю» — такого слова нет по фене,
Но я его займу,
Но я его займу,
Но я его займу у фраеров!
По прошлому выходит похоронка,
Кончается последняя из краж!
Давай вернем на место «Жигуленка" —
Ведь он же все же детка,
Ведь он же все же детка,
Ведь он же все же девочка не наш.

Здесь достаточно простого указания на ублюдочные формы, при которых прибавочный труд уже не выжимается из производи­ теля путем прямого принуждения и, с другой стороны, еще не вы­ ступило его формальное подчинение капиталу. Тут капитал еще не овладел непосредственно процессом труда. Наряду с самосто­ ятельными производителями, которые занимаются ремеслом или земледелием на основе традиционных прадедовских способов, выступает ростовщик или купец, ростовщический или торговый капитал, который, как паразит, высасывает их. Преобладание в обществе этой формы эксплуатации исключает капиталисти­ ческий способ производства, хотя, с другой стороны, именно она может составить переходную ступень к этому последнему, что было в конце средних веков. Наконец, как показывает пример современной работы на дому, известные ублюдочные формы вос­ производятся частично и на почве крупной промышленности, при­нимая, однако, совершенно измененный вид.

«Мастерская должна означать: всякую комнату пли место, крытое или под открытым небом, в которых известным «ремеслом» занят ребенок, подросток или женщина и по отношению к которым лицо, дающее занятие такому ребенку, подростку или жейщине, имеет право входа и контроля.
«Занятый должно означать: работающий в известном «ре­ месле», за плату илп без платы, у мастера или у одного из роди­ телей, как подробнее определено ниже.
«Родители должно означать: отец, мать, опекун или другое лицо, которому принадлежит опека или наблюдение над каким-либо... ребенком или подростком».

Чтобы дать некоторое представление о размерах области, охваченной этим законом, приведем некоторые из установленных нм определений:
«Ремесло должно означать (в этом законе): всякий ручной труд, который производится как профессия или промысел для или по случаю изготовления, изменения, украшения, починки или окончательной отделки какого-либо предмета или части предмета, предназначенного на продажу.

Необходимость превратить фабричный закон из закона исклю­ чительно для прядильных и ткацких фабрик, этих первообразований машинного производства, в общий закон псого общественного производства вытекает, как мы видели, из хода исторического развития крупной промышленности, иа заднем плане которой пере­ живает полную революцию традиционный строи мануфактуры, ремесла и работы на дому: мануфактура постоянно превращается в фабрику, ремесло в мануфактуру, и, наконец, сферы ремесла и работы на дому в поразительно короткое время превращаются в жалкие трущобы, в которых капиталистическая эксплуатация свободно справляет свои чудовищные, бешеные оргии. Два обстоя­ тельства играют, в конце концов, решающею роль: во-первых, постоянно вновь повторяющееся наблюдение, что капитал, по­скольку он подпадает под контроль государства только иа неко­ торых пунктах общественной периферии, тем непомернее возна­ граждает себя на других пунктах; во-вторых, вопль самих капиталистов о равенстве условий конкуренции, т. е. о равных границах для эксплуатации труда.

Противоречие между мануфактурным разделением труда и суще­ством крупной промышленности насильственно прокладывает себе дорогу. Оно выражается, между прочим, в том ужасном факте, что огромная часть детей, занятых на современных фабриках и мануфактурах и с самого нежного возраста прикованных к эле­ ментарнейшим манипуляциям, целые годы подвергается эксплуа­тации, не имея возможности научиться какой-либо работе, которая сделала бы их впоследствии пригодными хотя бы на этой же самой мануфактуре или фабрике. Например, в английских типографиях раньше был в обычае соответствующий системе старой мануфак­ туры и ремесла переход учеников от сравнительно легких к более содержательным работам. Ученики проходили курс учения, пока не делались обученными типографщиками. Уменье читать и писать было для всех необходимым условием для вступления в ремесло. Все это изменилось с появлением печатной машины.

В противоположность мануфактурному периоду, план разделения труда основывается теперь на применении женского труда, труда детей всех возрастов, необученных рабочих, где это только возможно, — коротко говоря, «cheap labour», дешевого труда, по характерному английскому выражению. Это относится не только ко всякого рода комбинированному в крупном масштабе производству, применяет ли оно машины или нет, но и к так называемой современной домашней промышленности, незави­ симо от того, занимаются ли ею рабочие в своих частных квартирах или же в мелких мастерских. Эта так называемая современная домашняяпромышленность кроме названия не имеет ничего общего со старинной домашней промышленностью, ко­ торая предполагает независимое городское ремесло, самостоя­ тельное крестьянское хозяйство и прежде всего дом у рабочей семьи.

С наибольшими затруднениями протекает это превращение в тех случаях, когда мануфактурное производство продукта представляет собою не последовательный ряд преем­ ственно связанных между собою процессов, а множество неодно­ родных процессов. Это являлось, напр., крупным препятствием для развития фабрики стальных перьев. Однако уже почти полтора десятка лот тому назад был изобретен автомат, который разом выполняет 6 разнообразных процессов. В 1820 г. первые стальные перья производились ремеслом по 7 ф. ст. 4 ш. за гросс [12 дюжин], мануфактура производила их в 1830 г. по 8 ш., а фабрика в настоящее время доставляет их оптовым торговцам по 2—6 п.

Таким же образом, с другой стороны, революция в хлопчатобумажном прядении вызвала изобретение джина, машины для отделения хлопчатобумажных волокон от семян, благодаря чему только и сделалось возможным производ­ ство хлопка в необходимом теперь крупном масштабе. Но именно революция в способе производства промышленности и земледелия сделала необходимой революцию в общих условиях общественно-производственного процесса, т. е. в средствах сно­ шений и транспорта. Средства сношений и транспорта такого обще­ ства, pivot [стержнем] которого, употребляя выражение Фурье, были мелкое земледелие с его подсобной домашней промышлен­ ностью и городское ремесло, далеко уже не удовлетворяли потреб­ ностей производства в мануфактурный период с его расширенным разделением общественного труда, с его концентрацией средств труда и рабочих, с его колониальными рынками, а потому и на самом деле претерпели переворот.