Есть в российском менталитете особая порода собак. Не по экстерьеру, не по родословной, а по предназначению. Эта собака не участвует в выставках, не гуляет в парке, не спит на диване и не знает слова «ветеринар». Зато она знает, что такое будка, миска с похлёбкой и цепь, которой хватает только до края тени от сарая. И заводят её не ради любви, не ради дружбы, не ради ласки. Её заводят... для души.
Нет, правда.
Диалог где-нибудь в райцентре:
— Ты собаку зачем завёл?
— Да для души, чё… чтоб во дворе бегала, охраняла.
— А сам когда с ней гулял последний раз?
— Так она же во дворе. Там и гуляет.
Вот так и начинается история. Живёт себе семья: дом, забор, шесть грядок, три табуретки и необходимость срочно обзавестись псом. И не каким-нибудь шпицем (который только пыль собирает, как говорят), а настоящей собакой. Такой, чтобы гавкала по графику, внушала уважение и, желательно, чтобы могла съесть соседа по указке.
Щенок появляется в жизни этой семьи как бы случайно. Кто-то подогнал «маленького охранника», кто-то подобрал на трассе, кто-то взял "от хороших людей". Название ему придумывается быстро: Рэкс, Тайсон, Мухтар, Граф, Барон или Чапаев. Ниже звания — не положено. Он же охранять будет. Он же почти как с ОМОНа.
Первые пару дней щенок носится по двору, нюхает кусты, ест шнурки, делает вид, что он милый и домашний. Семья восхищается:
— Ой, какой умный!
— Вон, к миске сам пошёл!
— Вон, тапок утащил — ну шкода!
На третий день щенок:
писает в клубнику,
грызёт лапки от табуретки,
путается под ногами у бабки с тазиком,
и внезапно пытается сбежать через щель в калитке.
И всё. Его эпоха свободного детства заканчивается. Наступает эра цепи.
Цепь — это такой символ взросления для деревенской собаки.
Как паспорт у человека. Только вместо прописки — длина в три метра, в лучшем случае.
Будка? Ну будка. Из чего-нибудь найдут.
Из фанеры, из остатков забора, из холодильника, который «не работает, но на даче ещё постоит».
Настил? Соломка, брезент, газета скандалов и новостей.
Ошейник? Пояс от старых брюк или велосипедная камера.
Есть в российском менталитете особая порода собак. Не по экстерьеру, не по родословной, а по предназначению. Эта собака не участвует в выставках, не гуляет в парке, не спит на диване и не знает слова «ветеринар». Зато она знает, что такое будка, миска с похлёбкой и цепь, которой хватает только до края тени от сарая. И заводят её не ради любви, не ради дружбы, не ради ласки. Её заводят... для души.
Нет, правда.
Диалог где-нибудь в райцентре:
— Ты собаку зачем завёл?
— Да для души, чё… чтоб во дворе бегала, охраняла.
— А сам когда с ней гулял последний раз?
— Так она же во дворе. Там и гуляет.
Вот так и начинается история. Живёт себе семья: дом, забор, шесть грядок, три табуретки и необходимость срочно обзавестись псом. И не каким-нибудь шпицем (который только пыль собирает, как говорят), а настоящей собакой. Такой, чтобы гавкала по графику, внушала уважение и, желательно, чтобы могла съесть соседа по указке.
Щенок появляется в жизни этой семьи как бы случайно. Кто-то подогнал «маленького охранника», кто-то подобрал на трассе, кто-то взял "от хороших людей". Название ему придумывается быстро: Рэкс, Тайсон, Мухтар, Граф, Барон или Чапаев. Ниже звания — не положено. Он же охранять будет. Он же почти как с ОМОНа.
Первые пару дней щенок носится по двору, нюхает кусты, ест шнурки, делает вид, что он милый и домашний. Семья восхищается:
— Ой, какой умный!
— Вон, к миске сам пошёл!
— Вон, тапок утащил — ну шкода!
На третий день щенок:
писает в клубнику,
грызёт лапки от табуретки,
путается под ногами у бабки с тазиком,
и внезапно пытается сбежать через щель в калитке.
И всё. Его эпоха свободного детства заканчивается. Наступает эра цепи.
Цепь — это такой символ взросления для деревенской собаки.
Как паспорт у человека. Только вместо прописки — длина в три метра, в лучшем случае.
Будка? Ну будка. Из чего-нибудь найдут.
Из фанеры, из остатков забора, из холодильника, который «не работает, но на даче ещё постоит».
Настил? Соломка, брезент, газета скандалов и новостей.
Ошейник? Пояс от старых брюк или велосипедная камера.