Итак, капиталистическое применение машин создает, с одной стороны, новые могущественные мотивы к безмерному удлинению рабочего дня и революционизирует самый способ труда и строй общественного рабочего организма таким образом, что сламывает всякое сопротивление этой тенденции к удлинению рабочего дня;
с другой стороны, оно производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для пего слои рабочего класса, отчасти оста вляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население, вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то замечательное явление в истории современной промышленности, что машина ниспровергает все моральные и естественные границы рабочего дня. Отсюда тот экономический парадокс, что самое мощное средство для сокращения рабочего времени превращается в надежнейшее средство для того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее время, предоставляемое капиталу для увеличения его стоимости.
«Если бы, — мечтал Аристотель, величайший мыслитель древ ности, — если бы каждое орудие по приказанию или по предвиде нию могло исполнять подобающую ему работу подобно тому, как создания Дедала двигались сами собою или как треножники Гефеста по собственному побуждению приступали к священной работе, если бы, таким образом, ткацкие челноки ткали сами, то не потре бовалось бы ни мастеру помощников, ни господину рабов».
И Антштатр, греческий поэт времен Цицерона, приветствовал изо бретение водяной мельницы для размалывания зерна, этой элемен тарной формы всех производительных машин, как появление осво бодительницы рабынь и восстановительпицы золотого века! 1 5 6 «Язычники! О эти язычники!» Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него еще более премудрый Мак Куллох, ничего по понимали в политической экономии и христианстве. Они, между прочим, не понимали, что машина — надежнейшее средство для удлинения рабочего дня. И если они оправдывали рабство одних, то как средство для полного человеческого развития других. Но для того, чтобы проповедывать рабство масс для превращения немногих грубых и полуобразованных выскочек в «eminent spinners» [«выдающихся прядильщиков»], «extensive sausage makers» [«круп ных колбасников»] и «influential shoe black dealers» [«влиятель ных торговцев ваксой»], — для этого им недоставало специфиче ских христианских чувств.
с другой стороны, оно производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для пего слои рабочего класса, отчасти оста вляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население, вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то замечательное явление в истории современной промышленности, что машина ниспровергает все моральные и естественные границы рабочего дня. Отсюда тот экономический парадокс, что самое мощное средство для сокращения рабочего времени превращается в надежнейшее средство для того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее время, предоставляемое капиталу для увеличения его стоимости.
«Если бы, — мечтал Аристотель, величайший мыслитель древ ности, — если бы каждое орудие по приказанию или по предвиде нию могло исполнять подобающую ему работу подобно тому, как создания Дедала двигались сами собою или как треножники Гефеста по собственному побуждению приступали к священной работе, если бы, таким образом, ткацкие челноки ткали сами, то не потре бовалось бы ни мастеру помощников, ни господину рабов».
И Антштатр, греческий поэт времен Цицерона, приветствовал изо бретение водяной мельницы для размалывания зерна, этой элемен тарной формы всех производительных машин, как появление осво бодительницы рабынь и восстановительпицы золотого века! 1 5 6 «Язычники! О эти язычники!» Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него еще более премудрый Мак Куллох, ничего по понимали в политической экономии и христианстве. Они, между прочим, не понимали, что машина — надежнейшее средство для удлинения рабочего дня. И если они оправдывали рабство одних, то как средство для полного человеческого развития других. Но для того, чтобы проповедывать рабство масс для превращения немногих грубых и полуобразованных выскочек в «eminent spinners» [«выдающихся прядильщиков»], «extensive sausage makers» [«круп ных колбасников»] и «influential shoe black dealers» [«влиятель ных торговцев ваксой»], — для этого им недоставало специфиче ских христианских чувств.
Итак, капиталистическое применение машин создает, с одной стороны, новые могущественные мотивы к безмерному удлинению рабочего дня и революционизирует самый способ труда и строй общественного рабочего организма таким образом, что сламывает всякое сопротивление этой тенденции к удлинению рабочего дня;
с другой стороны, оно производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для пего слои рабочего класса, отчасти оста вляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население, вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то замечательное явление в истории современной промышленности, что машина ниспровергает все моральные и естественные границы рабочего дня. Отсюда тот экономический парадокс, что самое мощное средство для сокращения рабочего времени превращается в надежнейшее средство для того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее время, предоставляемое капиталу для увеличения его стоимости.
«Если бы, — мечтал Аристотель, величайший мыслитель древ ности, — если бы каждое орудие по приказанию или по предвиде нию могло исполнять подобающую ему работу подобно тому, как создания Дедала двигались сами собою или как треножники Гефеста по собственному побуждению приступали к священной работе, если бы, таким образом, ткацкие челноки ткали сами, то не потре бовалось бы ни мастеру помощников, ни господину рабов».
И Антштатр, греческий поэт времен Цицерона, приветствовал изо бретение водяной мельницы для размалывания зерна, этой элемен тарной формы всех производительных машин, как появление осво бодительницы рабынь и восстановительпицы золотого века! 1 5 6 «Язычники! О эти язычники!» Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него еще более премудрый Мак Куллох, ничего по понимали в политической экономии и христианстве. Они, между прочим, не понимали, что машина — надежнейшее средство для удлинения рабочего дня. И если они оправдывали рабство одних, то как средство для полного человеческого развития других. Но для того, чтобы проповедывать рабство масс для превращения немногих грубых и полуобразованных выскочек в «eminent spinners» [«выдающихся прядильщиков»], «extensive sausage makers» [«круп ных колбасников»] и «influential shoe black dealers» [«влиятель ных торговцев ваксой»], — для этого им недоставало специфиче ских христианских чувств.
/https://s3.us-east-005.backblazeb2.com/Yabloco/uploads/reactions/like.png)
/https://s3.us-east-005.backblazeb2.com/Yabloco/uploads/reactions/yay.png)
/https://s3.us-east-005.backblazeb2.com/Yabloco/uploads/reactions/wow.png)