Следующий случай произошёл примерно через месяц. Родственница одной моей знакомой отправила своего мужа в сарай за какими-то инструментами. Десять минут его нет, пятнадцать…
В итоге вошедшая в сарай жена нашла его в петле. Ни записки, ни письма – ни-че-го. Вот так, пошёл мужик не то за кочергой, не то за картошкой, да заодно и… повесился.
Интересен тот факт, что когда я рассказывала об этом кому-то, то каждый из моих друзей-знакомых начинал припоминать случаи повешения среди близких и не очень, и именно в две тысячи шестнадцатом. Кстати, коллега из первой истории, не находя себе места из-за случившегося, пошла к какой-то там гадалке-ясновидящей-тарологу. А та ей и говорит таким будничным тоном: «Ну так а что ж вы хотели от года обезьяны-то? Что мартышки делать любят больше всего? На деревьях висеть-качаться. Вот и мужики в год обезьяны всё висят и качаются».
Не верю в магию и экстрасенсов, но как-то жутко стало после этих слов. С тех пор не люблю год обезьяны. Ни до, ни после таких массовых всплесков самоубийств не наблюдала.