Иногда, когда есть свободное время, я пишу рассказы. Я не знаю, хорошие они или плохие, но мне просто нравится писать. 

Действие этого рассказа происходит во времена гражданской войны. 

Случилось всё настолько быстро и неожиданно для обоих отрядов, что сейчас никто и не ответит, кто и кого первый заметил, кто первый выстрелил, кто пошёл в атаку.

Но это уже и неважно, бой длился не больше 30-40 минут и все бойцы, кто принимал в этом сражении, участие, остались лежать в этой земле, навсегда.

Отряд красноармейцев состоящий из пятнадцати человек возвращался с задания и столкнулся лоб в лоб с примерно таким же по численности отрядом белогвардейцев, завязался бой . . .

Ваня открыл глаза, долго смотрел в небо не моргая: "это, что рай, ад". Боль пронзила правый бок: "да нет, я на земле, я живой я ещё повоюю". Боль была достаточно сильной, Ваня хотел посмотреть, что у него с боком, но стоило ему только чуть-чуть приподнять голову, всё тело пронзило словно иголками, лучше не двигаться, подумал Ваня.

Он ещё какое-то время полежал не двигаясь, затем правой рукой, любое движение которой, причиняло ему невыносимую боль, медленно провёл в в районе живота чуть правее, но рука уткнулась во, что-то мягкое и тёплое . . .

Ваня догадался, что это была какая-то часть, пусть и небольшая, но всё же его внутренностей и от этой мысли, ему стало настолько плохо, что только сейчас он осознал всю реальность происходящего, а она такая, что лучше бы он погиб вместе со своими товарищами, но он живой и теперь будет медленно и мучительно умирать.

Ваня лежал, слёзы текли по его щекам, он не плакал, это просто текли слёзы, ему было обидно, что он так и не успел повоевать, а ведь он столько ещё мог принести пользы для Советской власти, ему всего-то восемнадцать лет.

Ваня чувствовал, что силы его покидают, он боялся закрыть глаза, так охота пожить ещё немного, он мысленно уже прощался с мамой, папой, дедушкой . . .

Смеркалось. И тут в пару метрах от себя, Ваня услышал стон:

-Эй товарищ, ты живой? -Ваня очень хотел, чтобы хоть, кто-то ему ответил, он не мог повернуть голову, ему было очень больно, да и темнело уже зачем зря себя мучить.

-Какой я тебе товарищ!

-Ты кто? Белогвардеец?

-Поручик Сурской! А ты кто?

-Я боец Красной Армии, Иван.

-Что Иван без роду, без племени? Фамилия у тебя хоть есть? Хотя, зачем она мне нужна твоя фамилия, сейчас доползу и конец тебе придёт.

-Сурской, я тебе только спасибо скажу.

-Что так сильно плохо?

-Очень, я уже правой стороны вообще не чувствую. А с тобой, что?

-Ранение в ногу и грудь, кажется лёгкое пробито.

-То-то я смотрю шипишь, как змея, я уже было подумал, что вас белых офицеров, так учат шипеть на людей.

-Ты ещё шутишь, ну значит не всё так страшно. Крови то много потерял? - Сурской полез в карман.

-Наверное да, я чувствую, что силы меня покидают.

Поручик Сурской подполз к Ивану:

-Открой рот, это тебе поможет хоть немного восстановить силы.

-Что это?

-Сахар, открывай, открывай.

-Спасибо! А как тебя зовут поручик?

-Николай.

-Прям, как моего отца. . .

С каждым словом, Вани становилось говорить всё сложнее и сложнее, последнее, что он сказал, выживи. Ваня так и не закрыл глаза, за него, это сделал поручик.

Сурской полежал ещё немного, дождался рассвета и решил ползком пробираться к своим. На какой-то миг, он почувствовал, что может привстать, а если найти подходящую палку, можно будет попробовать и пойти, будет тяжело, возможно, что даже не получиться, но попробовать всё же стоит.

Он стоял оперевшись на дерево и в этот момент прозвучал выстрел, поручик Сурской Николай Васильевич уже не видел, как к нему приближались три красноармейца.

-Тварь белогвардейская, думал уползёт от моей пули, - довольный своим метким выстрелом, съязвил красноармеец.