Это очередное ШЕДЕВРАЛЬНОЕ предложение!
Очередной источник в копилку ЭФФЕКТИВНОЙ СИСТЕМЫ ДОХОДА.

Со всеми доводами ЛОВИCASHBACK согласен на все 100! Всё пережил и испытал на собственном опыте: и перестройку, и развал СССР, и разруху, и смехотворную трудовую пенсию у людей.

Удивляет другое: чем глубже погружаюсь в предлагаемую СИСТЕМУ ЛОВИCASHBACK, тем более поражаюсь, насколько всё продумано и взвешено, что нам только остаётся безопасно "делать деньги".

Многие люди тяжело и напряжённо работали. Работа, как правило, была ответственная и мало оплачиваемая.

Люди экономили, вернее, освоили искусство жить без удовольствий! 😁

И только сейчас есть возможность познакомиться с передовыми методами заработка и ощутить всю прелесть КАПИТАЛИЗМА, когда Деньги делают Деньги, то есть, практически самостоятельно, без особого нашего участия ДЕНЬГИ РАЗМНОЖАЮТСЯ!

ХРАНИ НАС ГОСПОДЬ БОГ И ЦАРИЦА НЕБЕСНАЯ! 🙏🏻🙏🏻🙏🏻

Вся команда создала настолько профессиональный Инкубатор, что деньгам в нём комфортно, поэтому они размножаются стремительно!

Желаю нам крепкого здоровья на долгие годы счастливой жизни и финансового процветания!

70 практикующих в этом округе врачей, которых опросил д-р Хантер, были «заме­чательно единодушны» насчет этого пункта. Именно, одновременно с революцией в земледельческой культуре здесь было положено начало и промышленной системе. «Замужние женщины, работаю­ щие вместе с девушками и подростками, за известную сумму целыми партиями предоставляются в распоряжение арендатора особым ли­цом, которое называется «gangmeister» [«староста артели»] и нани­мает всю группу. Эти артели часто перекочевывают за многие мили от своих деревень; утром и вечером их можно встретить по просе­ лочным дорогам; женщины одеты в короткие юбки и соответствую­ щие кофты и сапоги, иногда в штаны, очень сильны и здоровы на вид, но испорчены вошедшим в привычку распутством и нисколько не заботятся о тех вредных последствиях, которые их любовь к такой деятельной и независимой жизни обрушивает на их детей, чахнущих дома». Все явления фабричных округов воспроизво­ дятся здесь, притом в усиленной степени: замаскированное дето­ убийство и кормление детей опиатами. «Мое знакомство со злом, которое порождается всякой продолжительной промышлен­ ной работой взрослых женщин, должно послужить оправданием моего отвращения к ней», — говорит д-р Саймон, врач англий­ ского Privy Council [Тайного совета] и главный редактор отчетов о «Public Health» [народном здравии]134. «Действительно, — вос­ клицает фабричный инспектор Р. Бэкер в одном официальном отчете, — будет счастьем для мануфактурных округов Англии, если всем замужним женщинам, имеющим семью, будет воспре­ щено работать на какой бы то ни было фабрике».

Моральное искалечение, вытекающее из капиталистической эксплуатации женского и детского труда, с такой исчерпывающей полнотой описано Ф. Энгельсом в его «Положении рабочего класса в Англин» и другими писателями, что я здесь ограничиваюсь простым напоминанием об этом. Интеллектуальное же одичание, искусственно производимое превращением незрелых людей в про­ стые машины для фабрикации прибавочной стоимости, которое легко отличить от первобытного невежества, оставляющего ум дев­ ственно-нетронутым, но не причиняющего вреда самой его способ­ ности к развитию, его естественному плодородию, — это одичание заставило, наконец, даже английский парламент провозгласить начальное образование обязательным условием «производитель­ ного» потребления детей до 14-летнего возраста во всех отраслях промышленности, подчиненных фабричному законодательству.
Дух капиталистического производства ясно обнаруживается в неряшливой редакции в фабричных актах так называемых пун­ ктов о воспитании, в отсутствии того административного аппарата, без которого это обязательное обучение в большинстве случаев опять-таки становится иллюзорным, в оппозиции фабрикантов даже против такого закона об обучении и в их увертках п улов­ ках, которые служат для обхода его на практике. «Обвинять при­ ходится только законодательную власть, потому что она издала фиктивный закон (delusive law), который, заботясь для виду о воспи­ тании детей, не содержит ни одного постановления, обеспечиваю­ щего достижение этой цели. Он ничего пе постановляет, кроме того, что дети на определенное число часов (3 часа) в день должны быть заперты в четырех стенах помещения, именуемого школой, и что хозяин детей еженедельно должен получать удостоверение и исполнении этого от лица, которое подписывается в качестве учителя или учительницы».

Но все, чего они доби­лись, заключалось в том, что с 1844 г. «учитель должен был вносить своей рукой цифры в школьное удостоверение ditto [а также] соб­ ственноручно подписывать свое имя и фамилию»137. Сэр Джон Кинкейд, шотландский фабричный инспектор, рассказывает о том я;е на основании своего служебного опыта. «Первая школа, кото­ рую мы посетили, содержалась некоей миссис Эни Киллин. Когда я предложил ой написать ее фамилию, она сразу сделала ошибку, начав ее буквой С, но тотчас поправилась, заявив, что ее фамилия начинается с К. Однако при просмотре ее подписи в книге школь­ ных удостоверений я заметил, что она подписывается различно, между том как почерк не оставляет никакого сомнения на тот счет, что она неспособна учить. Да и сама она призналась, что не может вести ж у р Е зал ... Во второй школе я увидел школьную комнату в 5 футов длины и 10 футов ширины и насчитал в этом помещении 75 детей, которые бормотали что-то непонятное». «Однако подоб­ ная практика, при которой дети получают школьные удостовере­ ния, но не получают школьного обучения, наблюдается не только в таких жалких вертепах, — существует много школ с доста­точно подготовленными учителями, но почти все усилия последних разбиваются об умопомрачительное смешение детей всех возрастов, начиная с трехлетнего.

Материальное положение учителя, в лучшем случае нищенское, всецело зависит от числа пенсов, которые удается получить, а их получается тем больше, чем больше детей удается набить в комнату. К этому присоединяется скудная школь­ная обстановка, недостаток книг и других учебных пособий и удру­ чающее действие спертого и отвратительного воздуха на самих бедных детей. Я бывал во многих таких школах, причем я видел целые ряды детей, которые абсолютно ничего не делали; и это удостоверяется как посещение школы, и такие дети фигурируют в официальной статистике как получившие образование (edu­ cated)». В Шотландии фабриканты стараются по возможности увольнять детей, обязанных посещать школу. «Этого достаточно, чтобы доказать сильное нерасположение фабрикантов к поста­ новлениям об обучении детей». В уродливо-отвратительных формах обнаруживается это в ситцепечатных и т. п. заведениях, подчиненных особому фабричному закону. Согласно постановле­ ниям последнего, «каждый ребенок перед поступлением в такое пе­ чатное заведение должен посещать школу по меньшей мере 30 дней и не меньше 150 часов в течение 6 месяцев, непосредственно предшествующих дню его поступления.

За время своей работы в печатном заведении он также должен посещать школу в течение 30 дней или 150 часов в каждое полугодие... Посещение школы должно происходить между 8 часами утра и б часами вечера.
Никакое посещение, продолжавшееся менее 2 1/2 часов, или излишек над 5 часами в день не должны итти в счет упомянутых 150 часов. При обыкновенных обстоятельствах дети посещают школу утром и вечером в течение 30 дней, по 5 часов в день, и по истечении 30 дней, достигнув узаконенной суммы в 150 часов, покончив со своей книгой, как выражаются они сами, они опять возвращаются в заведение, опять остаются в ном 6 месяцев, пока не наступит новый срок платежа, — срок посещения школы, — и опять остаются в школе до тех пор, пока снова не покончат со своей книгой...
Очень многие дети, посещавшие школу узаконенные 150 часов, при возвращении в нее после шестимесячного пребывания в печат ном заведении должны все начинать с начала... Они, конечно, забы вают все, что приобрели в предыдущее посещение школы. В других ситцепечатных заведениях посещение школы поставлено в пол ную зависимость от хода дел на фабрике, от ее потребностей. Требуемое количество часов за каждый полугодичный период разом пополняется присчитыванием 3—5-часовых посещений, которые распределяются на время, быть может, более полугодия. Например, в один день школа посещается с 8 до 11 часов утра, в другой день с 1 до 4 часов вечера, и после того как ребенок несколько дней не являлся, он вдруг снова приходит на время с 3 до 6 часов вечера; затем он, быть может, приходит 3 или 4 дня или целую неделю кряду, потом опять исчезает недели на 3 или на целый месяц и возвращается на несколько часов в бросовые дни, когда предприниматель случайно в нем не нуждается; таким-то образом ребенка, так сказать, швыряют (buffet) то туда, то сюда, из школы на фабрику, с фабрики в школу, пока не наборется сумма в 150 часов». Присоединяя подавляющее количество детей и женщин к комбинированному рабочему персоналу, машина сламывает, наконец, сопротивление, которое в мануфактуре мужчина-рабочий еще оказывал капиталу.

б) Удлинение рабочего дня.

Если машина является наиболее могущественным средством увеличения производительности труда, т. е. сокращения рабочего времени, необходимого для производства товаров, то как носитель­ница капитала она становится, прежде всего в непосредственно захваченных ею отраслях промышленности, наиболее могуществен­ ным средством удлинения рабочего дня дальше всех естественных пределов. Она создает, с одной стороны, новые условия, позволя­ ющие капиталу дать полную волю этой своей постоянной тенден­ ции; с другой стороны — создаст новые мотивы, обостряющие ехо неутолимую жажду чужого труда.