В последнюю неделю топя 1863 г. все лондонские газеты поме­ стили заметку под «sensational» [«сенсационным»] заголовком «Death from simple overwork» («Смерть исключительно от чрезмерной рабо­ ты»), Дело шло о смерти 20-летней модистки Мэри-Энн Уоюш, работавшей в весьма респектабельной придворной модной мастер­ской, которую эксплуатировала одна дама с симпатичным именем Элиза. Здесь вновь раскрылась старая, часто повторявшаяся исто­рия о том, что эти девушки работают в среднем по 16 1/2 часов в сутки, а в сезон часто бывают заняты 30 часов без перерыва, причем изменяющая им «рабочая сила» поддерживается время от времени приемами хереса, портвейна и кофе. Был как раз разгар сезона.

Но они, железнодорожные рабочие, обык­новенные люди, а не циклопы. В известный момент рабочая сила их отказывается служить. Они впадают в состояние оцепенения, мозг их перестает работать, глаза — видеть. В высокой степени «respectable British Juryman» [«респектабельный британский при­сяжный»] отвечает на эти показания приговором, предающим их дальнейшему суду за manslaughter (убийство), и в дополни­ тельном пункте мягко выражает благочестивое пожелание, чтобы, господа железнодорожные магнаты в будущем проявляли боль­ шую щедрость при покупке необходимого количества «рабочих сил» и обнаруживали большее «воздержание» или «самоотречение», или «бережливость» при высасывании купленной рабочей силы.

Они единогласно заявляют перед лицом присяжных, что 10—12 лет тому назад их работа продолжалась всего 8 часов в сутки. В течение же последних 5—6 лет рабочее время довели до 14, 18 и 20 часов, а при особенно большом наплыве пассажиров, напр., в разгар сезона экскурсий, оно часто продолжается без пере­рыва 40—50 часов.

Двое подвыпивших парней на улице идут за девушкой:
– Девушка, вы, наверно, в салоне красоты были?
Девушка (кокетливо):
– Да!
– Закрыто, наверно, было?
***
– В нашем НИИ работают одни полудурки.
– Но почему?
– Так умные уже давно сбежали, а дураков мы сами уволили.

Где-то году этак в 199х надо было мне срочно попасть из города А в
город Б. Билетов на самолет на ближайший рейс как водится уже не было.
Через xpен знает каких знакомых удалось таки получить билет из какого-
то там резерва. Место, указанное в нем, оказалось в самом хвосте,
отдельное (остальные-то по три человека в ряд сидели), напротив
запасного выхода. Погрузился народ в самолет, командир экипажа
поприветствовал нас, попросил пристегнуться, порулили на взлет. Ну
чувствую можно расслабиться, часа три лету и я на месте. Выруливаем на
взлетно-посадочную полосу, рев двигателей значительно усилился,
самолет аж дрожит весь, сейчас полетим.
Ага, полетели...
Сбросили обороты, назад поехали. Остановились. Пришли три мужика,
выворотили дверь из запасного выхода (напротив которого я сидел) и
давай что-то там крутить и делать. Причем занимались они этим делом
достаточно долго и напряженно (судя по матеркам, произносимым шепотом,
дабы пассажиры не слышали).
Надо сказать, что дело было летом, жара страшная, уже через полчаса в
салоне дышать было нечем, системы кондиционирования либо не работали,
либо просто не справлялись с жарой. Открытая дверь не спасала
ситуацию, а наоборот, от раскаленного асфальта шел еще более
раскаленный воздух.
Что происходит никто объяснить пассажирам не потрудился. Напряжение
нарастало. Наконец через три с половиной часа, когда возгласы
возмущения стали слышны все чаще и чаще, после достаточно оживленной
дискуссии между членами ремонтной бригады один из ремонтников (видимо
старшой) тихо говорит: "А xpен с ним. Проволочкой прикрутим, на место
прилетим, там разберемся."
PS: Никто из пассажиров этого не слышал, но мне-то от этого легче не
было. Я даже отстегиваться не стал, когда набрали высоту :)

По окончании работы наступает время сна, который продолжается не больше 6 часов, часто всего 5 и 4 часа.
В пятницу работа всегда начинается раньше, напр. в 10 часов вечера, и длится без перерыва, заключаясь то в приготовлении, то в разноске хлеба, до 8 часов вечера следующей субботы, в боль­ шинстве же случаев до 4 или 5 часов утра воскресенья. Даже в первоклассных пекарнях, продающих хлеб по «полной цене», по воскресеньям производится в продолжение 4—5 часов подгото­ вительная работа к следующему дню... Еще продолжительнее рабочий день подмастерьев, работающих у «underselling masters» (продающих хлеб ниже полной цены), а таковые составляют, как было замечено выше, более 3/4 лондонских пекарей; но труд их почти исключительно ограничен пекарней, так как их хозяева продают хлеб лишь в собственных булочных, если не брать в рас­чет мелких лавок, в которые они его доставляют. К концу недели...
т. е. начиная с четверга, работа начинается здесь в 10 часов и про­ должается только с незначительным перерывом до позднего вечера в субботу».

Когда хлебы, булки и т. д. готовы, начинается распределение хлеба, и значитель­ ная часть рабочих, окончив только что описанный тяжелый ночной труд, в продолжение дня разносит хлеб в корзинах или развозит его в тележках из одного дома в другой, а в промежутках произво­дит иногда еще какую-нибудь работу в пекарне. Смотря по времени года и размеру предприятия, работа заканчивается между часом и шестью пополудни, тогда как другая часть рабочих занята в пе­ карне до позднего вечера». «Во время лондонского сезона подма­ стерья, занятые в булочных, изготовляющих «полноценный» хлеб в Вестэлде, начинают работу регулярно в И часов ночи и с одним или двумя очень короткими перерывами заняты выпечкой хлеба до 8 часов следующего утра. Затем они занимаются разноской хлеба, а иногда и печеньем бисквитов в пекарне в продолжение 4, 5, 6, а то и 7 часов.

«Работа лондонского пекаря-подмастерья начинается обыкно­ венно в 11 часов ночи. В это время он делает тесто, — чрезвы­чайно утомительная процедура, продолжающаяся от 1/2 до 3/4 часа, смотря повеличине и качеству выпечки. Затем он ложится на месиль­ную доску, служащую одновременно и покрышкой для квашни, в которой делается тесто, и засыпает часа на два, подложив один мучной мешок под голову и покрывшись другим. Затем следует спешная и беспрерывная пятичасовая работа: надо месить тесто, взвешивать его, придавать ему форму, сажать в печь, вынимать из печи и т. д. Температура пекарни колеблется между 75 и 90 граду­ сами [Фаренгейта, или 24—32 градуса Цельсия], причем в неболь­ших пекарнях она скорее бывает выше, чем ниже.

Поэтому, невзирая на ее святейшество «свободу торговли», «свободное» до того времени пекарное произ­ водство подчинили надзору государственных пнспекторов (в конце парламентской сессии 1863 г.), причем тот же парламентский акт воспретил пекарям-подмастерьям моложе 18 лет работать между 9 часами вечера и 5 часами утра. Последний пункт красноречивее, чем целые томы, говорит о чрезмерном труде в этой отрасли промыш­ ленности, от которой веет такой патриархальностью.

Никогда не нервничайте из-за простых вещей, таких как работа, домашние дела. Даже если все идёт не по вашему плану, те эмоции которые вы потратите в негативную сторону ничего хорошего вам не принесут.

Мой дедушка всегда говорил мне: "Делай все со спокойной душой, вдумчиво и никуда не торопись, тогда точно все успеешь и сделаешь качественно и самое главное ты получишь удовольствие от работы."

Негативные эмоции, нервы только лишь могут сбить вас с правильной мысли, порядка дел. Находите даже в самый загруженный день, минуту для того что бы остановиться и порадоваться жизни, тому что можете дышать и любить. Это мне кажется самое главное в жизни.

Эльчин Сафарли