16

Джейми разбудили громкие голоса детей. Дверь ее спальни была закрыта, и Картера рядом с ней не было.

— Чего это ты раскомандовался? — донесся из-за двери голос Картера.

— Говори потише! — прошипел Майкл. — Ты разбудишь маму.

«Слишком поздно беспокоиться об этом», — подумала она и взглянула на будильник. Стрелки показывали одиннадцать часов утра.

Проклятье! Она проспала, а мальчишки пропустили автобус в лагерь. Ей придется отвезти их туда самой. Джейми откинула в сторону простыни и выбралась из постели. Перед глазами у нее все плыло, в голове стучали молоточки.

— Я оденусь, когда захочу, — заявил Картер. — Тоже мне, командир выискался, сплющенные яйца!

— Дурачок, сколько раз тебе говорить, что выражение «сплющенные яйца» не имеет никакого смысла?

— Нет, имеет.

Джейми открыла дверь. Двое ее мальчиков стояли обнявшись в конце коридора перед запертой комнатой, комнатой мертвых. Картер был босиком, в своей пижаме Бэтмена и черной мышиной маске. Майкл вырядился в мешковатые шорты, кроссовки и одну из старых футболок Дэна с профилем Брюса Спрингстина. И шорты, и футболка были слишком велики Майклу, но он все равно упрямо носил их — чтобы быть ближе к отцу, подозревала она, и не дать памяти о нем поблекнуть со временем.

— Господи Иисусе, мама! — воскликнул Майкл, подходя ближе. — Что стряслось с твоим лицом?

— Упала. Я… а-а… споткнулась в… а-а… а-а… больнице. Гараж. Ударилась… о… бампер. Бампер… а-а… машины.

Майкл уставился на нее так, как это делал Дэн, прожигая ее насквозь своим рентгеновским взглядом и давая понять, что уличил ее во лжи.

Джейми посмотрела на Картера и сказала:

— Пойди… а-а… оденься.

— Хорошо, мамочка.

Он показал старшему брату язык и умчался в свою комнату.

Джейми вошла в большую ванную комнату и стала чистить зубы. Мгновением позже она увидела в зеркале отражение Майкла. Он остановился в дверях, скрестив руки на груди.

— Как твои анализы?

— Нормально, — ответила она, не вынимая щетку изо рта. — Ты… уже… завтракал?

Он кивнул.

— И Картера тоже накормил.

— Умница. Спасибо.

— Тебя не было очень долго.

Она выплюнула пену от зубной пасты.

— Все нормально. Честно.

— Тебя не было дома до трех часов утра.

В ней начало подниматься раздражение. Майкл всегда следил, когда она приходит и уходит, засекая время ее отсутствия чуть ли не по минутам.

«Ну чего ты на него злишься, Джейми? Ты отсутствовала весь день, а потом позвонила сыну и скормила ему ложь о том, что задерживаешься в клинике, чтобы сделать очередную магнитно-резонансную томографию. А утром ты появляешься перед ним с опухшим лицом. Он беспокоится о тебе. Ради бога, будь с ним повежливее!»

— Мама, я тут поразмыслил кое о чем и должен тебе сказать, что не хочу возвращаться в спортивный лагерь.

— Почему?

— Я для него слишком взрослый. И еще я подумал, что лучше буду до конца лета помогать тебе по дому. Скошу траву на лужайке, приберусь и все такое. Да и в гараже порядок навести давно пора. А в доме мы не убирали с тех пор… Ну ты понимаешь.

«С тех пор как убили твоего отца».

Это было заманчивое предложение — оставить Майкла и Картера рядом с собой. Может, она бы и согласилась на него, если бы не Бен. Она собиралась все свое свободное время посвятить поискам двух его сообщников. Она рассчитывала отвезти мальчиков в лагерь, а потом наведаться в гости к Бену, в Бостон. Она должна своими глазами увидеть, что представляет собой его дом.

— И я не боюсь оставаться дома один — вчера я прекрасно справился, пока ты была в больнице, — продолжал Майкл. — И я могу вместо тебя присматривать за Картером. И тогда до начала занятий в школе мы проведем больше времени вместе.

Джейми прополоскала рот и выплюнула воду. Повернувшись к сыну, она сказала:

— Ты… а-а… должен… а-а… быть… со своими… а-а… друзьями.

— О каких друзьях ты говоришь? Они избегают меня. Я стал вроде как невидимкой.

— Ты… а-а… разговаривал с…

— Мама, говорю тебе, они избегают меня! Они не зовут меня играть и вообще никуда не приглашают с собой. Даже их родители избегают меня. Помнишь, как на прошлой неделе мы с тобой были в бакалее и увидели там мать Томми? Помнишь, что случилось потом?

К сожалению, она помнила.

Стоя в отделе круп с Майклом и Картером, она увидела мать Томми Джеррарда, Лизу, которая сворачивала в проход, толкая перед собой тележку с покупками. Джейми помахала ей, здороваясь, а потом запинаясь, на своем ломаном языке предложила, чтобы Томми заглянул к ним поиграть с Майклом на видеоприставке или сходил с ним на стадион поболеть за «Ред сокс». Оба мальчика обожали бейсбол.

Лиза Джеррард отказалась под каким-то смехотворным предлогом — дескать, из-за летнего лагеря и отпуска родителей у ее сына совершенно нет времени. Потом она посмотрела на часы, сообщила, что опаздывает на встречу, и умчалась с такой поспешностью, словно в магазине внезапно вспыхнул пожар.

— Подумай и о деньгах, которые ты сэкономишь, — сказал Майкл. — Я же знаю, что нам их не хватает.

Джейми вздохнула, не испытывая ни малейшего желания думать о деньгах прямо сейчас, хотя жалких сбережений Дэна и ее пенсии и страховки едва хватало на оплату ежемесячных счетов. Дэн застраховал свою жизнь, и после его смерти она внесла полученную страховую премию в виде платежа по закладной на дом, но даже после того, как проценты по кредиту снизились, ей все равно приходилось выплачивать налог на недвижимость в Уэллсли, ставки которого росли из года в год.

— Спасибо… за… заботу, но тебе… лучше… а-а… поехать… в лагерь.

Майкл ничего не сказал, но в его взгляде она прочла, что сдаваться он не намерен.

Однако времени на споры у нее не было. Джейми протиснулась мимо сына в дверь и спустилась вниз, чтобы собрать вещи Бена, напомнив себе, что надо не забыть выбросить где-нибудь пакет с окровавленной одеждой, который валялся в задней части ее фургона.

Во время двадцатиминутной поездки к колледжу Басон они не обменялись ни словом. Картер увлеченно играл со своей карманной консолью «Nintendo DS». Майкл сидел на переднем сиденье, воткнув в уши шарики наушников от своего iPod, и смотрел в окно с таким видом, словно его везли на собственные похороны.

Джейми подъехала к главному зданию, массивному кирпичному сооружению с белыми колоннами по фронтону. Детишки в возрасте от пяти до шестнадцати лет прыгали по ступенькам и резвились на зеленых лужайках кампуса, бегая между деревьями.

— Домой… возвращайтесь… а-а… на автобусе… Ладно?

— Ладно, мамочка. Картер поцеловал ее в щеку.

— Я… могу… а-а… задержаться.

Картер подхватил свой рюкзачок и открыл дверцу. Майкл не пошевелился. Он смотрел через лобовое стекло на Томми Джеррарда, который стоял вместе с другими тринадцатилетними подростками возле ступенек. Они перешептывались, поглядывая на фургон.

Джейми колебалась, не зная, стоит ли что-нибудь говорить Томми. Она знала его еще с детского сада. Избалованный и своевольный, он был, в общем-то, неплохим мальчиком.

— Мама, за что ты меня так ненавидишь?

Джейми резко развернулась на сиденье, чувствуя, как в животе образовался ледяной комок. Она попыталась заговорить, но слова не шли у нее с языка.

— Ладно, может быть, «ненавидишь» — это немного чересчур, — продолжал Майкл. — Но ты меня не любишь. Ты как-то странно ко мне относишься. Это потому, что я так похож на папу?

Да, Майкл и впрямь был точной копией своего отца. И словно этого было недостаточно, он, подобно Дэну, обзавелся привычкой задавать неудобные вопросы с отсутствующим, меланхоличным видом, как если бы речь шла об абстрактных и отвлеченных математических понятиях. Как и Дэн, Майкл старался не показывать своих истинных чувств, и они пылились в дальнем уголке его души.

— Я знаю, что напоминаю тебе о нем, — произнес Майкл. — О том, что он сделал с нами.

«Я до сих пор не знаю, что твой отец сделал с нами», — хотелось сказать Джейми ему в ответ.

— Ладно, не бери в голову, — буркнул он, открывая дверцу — Ты все равно начнешь притворяться.

— При… а-а… притворяться?

— Ты жалеешь, что я не умер.

На лбу у Джейми выступил холодный пот.

— Я… я… а-а… не при…

— С тех пор как он погиб, ты видеть меня не можешь — и не говори, что это не так, потому что мы с тобой знаем, что я прав. Я похож на папу, а Картер — на тебя. Если бы я умер, ты бы двинулась дальше.

«К чему? — хотелось крикнуть Джейми. — И куда?»

— Я знаю, что ты не оставила бы дом, — продолжал он. — Я знаю, что ты хотела переехать, но не сделала этого из-за меня. Мне пришлось умолять тебя остаться.

— Нет… а-а… это… неправда.

— Насчет дома или насчет того, что ты жалеешь, что я не умер?

Джейми заговорила, по обыкновению с трудом и запинаясь.

Майкл, которому или просто надоело ждать, или он не хотел слышать, что она в конце концов скажет, распахнул дверцу. Она хотела схватить его за руку, но он уже выскользнул наружу.

— Майкл, нет… а-а… подожди…

Он захлопнул дверцу и зашагал прочь. Она смотрела ему вслед, смахивая слезы.

Она не испытывала к нему ненависти и не жалела о том, что он не умер вместе с отцом. Господи Иисусе! Как он мог даже подумать об этом? Да, это правда, что после убийства Дэна она хотела собрать вещи и уехать. Майкл устроил скандал, но даже если бы он хотел переехать, то это не имело бы никакого значения. Дом нельзя было продать. Она обращалась к нескольким агентам по недвижимости. Поначалу они выказывали интерес, но тут же отказывались, как только узнавали адрес.

«Ты меня не любишь. Ты как-то странно ко мне относишься… Ты видеть меня не можешь — и не говори, что это не так, потому что мы с тобой знаем, что я прав».

Майкл никогда не страдал излишней чувствительностью, даже когда был совсем маленьким. Он отказывался брать грудь, предпочитая бутылочку с искусственным питанием. Закончив есть, он начинал кричать, чтобы она поскорее оставила его в покое. А вот когда его кормил Дэн, Майкл не заплакал ни разу. Между ними, Майклом и Дэном, установилась особая связь, они и общались-то на каком-то своем языке, состоящем главным образом из жестов, кивков и нечленораздельного ворчания. А теперь, с уходом Дэна, Майкл остался один на незнакомой территории, без проводника и компаса.

Джейми срочно нужно было чем-нибудь заняться. Она достала из кармана мобильный телефон Бена, собираясь вставить в него аккумуляторную батарею и повнимательнее посмотреть на то, что хранится в его памяти. Может, там найдется что-нибудь такое…

Стук в окошко заставил ее вздрогнуть.

Она испуганно подняла голову и увидела высокого худощавого мужчину с коротко подстриженными снежно-белыми волосами и очками в толстой оправе. Ее шестидесятивосьмилетний приходской священник, отец Джеймс Хэмфри.

Джейми опустила стекло.

— Что… а-а… как… вы… а-а… здесь… оказались?

— Я помогаю составлять программу спортивных состязаний.

В мягком голосе священника все еще ощущался ирландский говор. Его дед с бабкой прибыли сюда на борту корабля, и у всех детей клана Хэмфри — девятерых братьев, которых судьба разбросала по северо-востоку страны, — ирландский акцент сохранился в речи и по сей день.

Похоже, он ждал, что она скажет что-нибудь. Или просто не знал, с чего начать. Она не видела его и не заходила в церковь со времени смерти Дэна.

— Я… а-а… не могу… сейчас… а-а… разговаривать. У меня… а-а… много дел.

— Что случилось с твоим лицом?

— Несчастный… случай, — ответила она. — Упала.

— На мужской кулак?

Джейми залилась краской.

— Мой брат Кольм, упокой Господь его душу, был боксером. Так что уж синяк-то я различить могу всегда. — В добрых и мягких глазах Хэмфри не было осуждения. — Что случилось, милая? Кто тебя ударил?

— Несчастный… случай, — повторила она. — Мне… а-а… надо ехать. Встреча.

Он кивнул и перевел взгляд на автомобильное кресло Картера, укрепленное на заднем сиденье.

— Ты все еще ходишь на прием к психотерапевту?

— Да.

Хэмфри посоветовал ей психотерапевта, которая специализировалась на оказании помощи людям, страдающим от физических увечий. Психотерапевт, женщина, доктор Уэйкфилд, согласилась поработать с ней ради общественного блага, то есть бесплатно. Джейми походила к ней на прием с месяц и бросила.

Хэмфри пристально смотрел на нее.

«Он знает, — подумала она. — Он знает, что я солгала, это написано у него на лице».

— Мне… а-а… пора. До свидания… а-а… отец Хэмфри. Джейми включила передачу, и фургон тронулся с места.