18

По адресу в Восточном Бостоне, указанном в водительском удостоверении Бена Мастерса, находилась заброшенная автомобильная мастерская под названием «У Делани». Деревянная вывеска, выгоревшая на солнце, с выцветшими красными буквами, болталась над входной дверью, заколоченной листами фанеры. Все окна тоже оказались забиты фанерой, разрисованной граффити. Металлические ворота на автостоянку были заперты на два висячих замка, продетых в ржавую цепь. Сквозь трещины в асфальте пробивались сорняки.

Интересно, гараж имел какое-то значение для Бена? Или же он назвал его в качестве адреса просто потому, что тот был давно заброшен? Было мучительно смотреть на него и терзаться вопросами, ответов на которые она не знала.

Джейми развернулась и поехала по улице, застроенной трехъярусными домами. Ей придется купить болторез, а потом найти молоток и ломик-гвоздодер с загнутым и расплющенным концом. Вооружившись этими инструментами, она вернется сюда ночью.

Дом в Чарльстауне, стоящий на углу авеню Олд-Рутерфорд и Эшмонт-стрит, был выкрашен в бледно-голубой цвет. Джейми трижды проехала мимо, внимательно вглядываясь в окна. Они оставались темными. На подъездной аллее не было ни одной машины.

Притормозив под знаком «Остановка разрешена», она взглянула на другую сторону улицы, где висел белый почтовый ящик, тронутый ржавчиной. К нему клейкой лентой была прикреплена табличка с золотистыми цифрами 1 и 6. Ни имени, ни фамилии под ними не было.

Подъехав к тротуару, Джейми припарковалась во втором ряду автомобилей, заполонивших каждый дюйм узкой улочки с односторонним движением. Она включила знак аварийной остановки, не стала глушить мотор и вышла из фургона, низко надвинув на лоб козырек бейсболки с эмблемой «Ред сокс». Солнечные очки прикрывали ее глаза, а под старой штормовкой Дэна с той же надписью «Ред сокс» на спине спряталась наплечная кобура с уютно устроившимся в ней «глоком». По некотором размышлении она заменила им свой «магнум». Если в доме случится нечто непредвиденное, она не хотела оставлять полиции следы, которые могли бы связать ее с Белхэмом.

Оглядевшись по сторонам и убедившись, что на нее никто не смотрит, Джейми открыла почтовый ящик. Он был битком набит письмами и каталогами. Слава Богу! Она вытащила несколько конвертов и быстро пробежала их глазами. Сплошь одни счета, адресованные одному и тому же человеку, Мэри Дж. Рейнольдс. Джейми до сих пор ни привлекла к себе ненужного внимания и потому перевела взгляд на алюминиевую проволочную сетку на дверях, спасающую от насекомых.

Притаившаяся за ней дубовая дверь выглядела так, словно ее устанавливали не раньше чем в прошлом веке. Дерево вокруг овального стекла, врезанного в ее середину, потемнело и покоробилось от непогоды. А вот два замка были совсем новенькими.

Прижавшись лицом к проволочной сетке, Джейми рассмотрела темную прихожую, коридор с грязно-белыми стенами и пол из поцарапанных досок лиственницы. В дальнем его конце виднелась кухонька, на всех рабочих поверхностях которой громоздились картонные коробки. Некоторые из них были открыты. Полки зияли пустотой.

Джейми нажала кнопку звонка и бегом вернулась к своему фургону. Она делала вид, будто разговаривает по мобильному телефону, уголком глаза наблюдая за домом Бена.

Передняя дверь оставалась запертой.

В кармане у Джейми лежали ключи Бена. И сейчас она могла попробовать отпереть ими дверь. Нет, еще рано. Она должна быть уверена, что в доме никого нет, поэтому отъехала, чтобы подыскать место для парковки.

Последний раз она была в Чарльстауне много лет назад в качестве новоиспеченного кадета, только-только закончив Полицейскую академию Бостона. В те времена, в самом начале восьмидесятых, на этих улицах заправляли ирландские банды. Теперь, когда большая часть их лидеров пребывала или в могиле, или за решеткой, городок захлестнула волна джентрификации. Как грибы после дождя, здесь выросли фешенебельные рестораны, кофейни и антикварные магазинчики, более соответствующие вкусам состоятельных представителей среднего класса, поселившихся в домах и квартирах многоэтажек, цены на которые безбожно завысили спекулянты. Этот новый Чарльстаун показался ей чуточку менее шикарной версией Бикон-хилла, одного из самых фешенебельных и дорогих районов Бостона: старые кирпичные дома без садовых участков, с навесными ящиками для растений и редкими деревьями на растрескавшемся асфальте тротуаров. Гаражей не было и в помине, только между домами протянулись старые подъездные аллеи, настолько узкие, что на них с трудом хватало места для одной машины. Как и в Бикон-хилле, жильцы Чарльстауна вынуждены были парковать свои автомобили вдоль тротуаров на любом свободном кусочке проезжей части.

Получасом позже Джейми удалось найти крошечную автостоянку, прилепившуюся к кирпичному зданию, принадлежавшему какой-то аудиторской фирме, неподалеку от нужного ей дома, куда можно было дойти пешком. Она втиснула фургон на последнее свободное место и не стала глушить мотор, чтобы не выключать кондиционер.

Джейми вставила аккумуляторную батарею в телефон Бена, включила его и набрала номер справочной службы.

— Город и штат, — ответила оператор.

— Чарльстаун. Масс… а-а…

— Массачусетс?

— Да.

— Имя?

— Мэри… а-а… Рейнольде. Эшмонт… а-а… стрит. Услышав щелканье клавиатуры на другом конце линии, Джейми схватила блокнот и ручку, лежавшие в отделении для перчаток.

Оператор соединила ее бесплатно. Джейми представила себе, как на определителе номера домашнего телефона отобразился номер и имя Бена. Она надеялась, что если внутри находится человек в гавайской рубашке или кто-нибудь еще, то, увидев имя Бена, он снимет трубку.

После восьмого гудка, когда включился автоответчик, она дала отбой. В доме никого не было.

По лобовому стеклу поползли капли дождя. Небо потемнело. Вот-вот пойдет дождь. Отлично. В такую погоду люди предпочитают оставаться под крышей. Джейми выбралась из фургона.

У смартфона «Palm Treo» имелась крошечная, но вполне функциональная клавиатура и цветной дисплей размером два дюйма по диагонали с цифровой панелью с сенсорными кнопками. Она коснулась клавиши, и на экране показались иконки голосовой почты, списка контактов и журнала вызовов. В верхнем левом углу экрана мерцал золотистый колокольчик. Она нажала на него кончиком ногтя, У Бена обнаружились три пропущенных звонка и два новых сообщения голосовой почты.

Джейми попыталась войти в голосовую почту, но отказалась от этого, когда механический голос потребовал ввести PIN. А вот чтобы просмотреть контакты, вводить код не требовалось.

Контактов в списке было всего три: Иуда, Алан и Понтий. Никаких полных имен и адресов, всего лишь телефонные номера.

Иуда и Понтий… Годы учебы в католической школе позволили ей сделать вполне очевидный вывод: Иуда Искариот, один из учеников Христа, предал единственного сына Господа, а Понтий Пилат, римский наместник, обрек Иисуса на смерть.

Следует ли считать эти имена чем-то вроде зашифрованных прозвищ? И вновь она вспомнила слова Бена о том, что он — коп, работающий под прикрытием»

Джейми проверила журнал вызовов. Восемь входящих звонков, и все от Иуды, Быть может, Иуда — это мистер Гавайская Рубашка, тот самый человек, который привез Бена и мужчину в костюме в Белхэм на БМВ? Она подозревала, что полиция не поймала его. Во всяком случае, в новостях об этом не сообщалось. А она специально смотрела очередные выпуски по телевизору и слушала радио.

Она вновь вынула аккумуляторную батарею. Теперь сигнал мобильного телефона проследить невозможно.

Тем временем начался настоящий ливень, и струи воды забарабанили по крышам припаркованных автомобилей и асфальту тротуаров. Джейми побежала.

Достигнув Эшмонта, она посмотрела на здание на другой стороне улицы, стоявшее прямо напротив дома Рейнольдса. Большинство окон оставались темными, но в нескольких мерцал слабый свет. Однако никакого движения или теней за стеклами она не заметила.

Так, а теперь оглядеться по сторонам последний раз. Все чисто. Поднимаясь по ступенькам, Джейми вытащила из кармана вычурный брелок Бена с ключами и открыла алюминиевую сетку.

Она вставила в замочную скважину первый ключ. Он не подошел ни к одному из замков. Она попробовала следующий, затем еще один, а дождь все барабанил по ее голове и плечам и вода каскадом стекала с козырька бейсболки,

«Ну давай же! Какой-то ключ подойдет обязательно…» Первый замок щелкнул, отпираясь. Она вставила тот же самый ключ во второй замок и услышала, как открылся и он.

Впрочем, к замку на дверной ручке этот ключ не подошел, зато его отпер следующий.

Джейми расстегнула жакет и вошла в крошечную прихожую. Душный, спертый воздух долго не проветриваемого помещения напомнил ей дом бабушки: маленький, аккуратный домик, в котором всегда пахло тушеной брюссельской капустой и где постоянно, в любое время года, стоял запах болезни и смерти.

Никто не выскочил к ней по тревоге. Из кармана Джейми вытащила салфетку и быстро протерла все поверхности, к которым прикасалась голыми руками. Потом она надела латексные перчатки, осторожно прикрыла за собой дверь и заперла ее. Теперь самое время по-быстрому осмотреть дом. Джейми вынула из кобуры «глок» — приятная тяжесть оружия успокаивала — и пошла по потертому ковру густого винного цвета на второй этаж.

Такое впечатление, что эта женщина, Рейнольдс, обладала самой уродливой ванной комнатой на свете: розовая керамическая плитка до половины стены и такой же пол; душевая кабина с потрескавшейся цементной штукатуркой, почерневшей от плесени; ржавый туалетный столик, зеркало которого усеивали пятна от высохших капель воды.

В пустой спальне дальше по коридору ее поразили голые белые стены с царапинами и дырами от гвоздей, которые никто не удосужился зашпаклевать. Паутина в углах. Грязно-синее ковровое покрытие с темно-коричневыми следами от упавших непотушенных окурков износилось до дыр. Она заглянула в крошечный гардероб. Пусто,

Сделав шесть быстрых шагов по коридору, Джейми вошла во вторую спальню. Те же самые голые белые стены, то же самое грязное ковровое покрытие. Гардероба нет вообще. Она направилась вниз.

Кухню явно отделывал в конце шестидесятых или начале семидесятых годов какой-то дальтоник. Шоколадно-коричневые обои, местами выгоревшие на солнце, совершенно не сочетались с горчичного цвета посудными шкафчиками и линолеумом на полу в оранжево-черную клетку. Трещины и разрывы в обоях кто-то замазывал клеем, а лохмотья протертого линолеума крепились к полу гвоздями или канцелярскими кнопками.

К кухне примыкала небольшая квадратная гостиная, изумрудно-зеленый ковер которой был сплошь заставлен картонными коробками — как вскрытыми, так и заклеенными скотчем. Коричневая трехместная софа, кресло и небольшой диванчик на двоих были отодвинуты в угол комнаты.

Дождь все не унимался, и по комнате гуляло эхо от капель воды, барабанящих по крыше и оконным стеклам, Джейми нашла телефон, небольшую беспроводную модель черного цвета с автоответчиком, на верхнем из трех ящиков, приткнувшихся к темно-желтой стене между двух окон.

Автоответчик был выключен. Она нажала кнопку «воспроизведение». Механический голос сообщил, что «новые сообщения отсутствуют». Джейми не убирала палец с кнопки. Прозвучал долгий сигнал, и из динамика донеслось:

— Кевин, это Карла Демпси, твоя соседка. — Сильный бостонский акцент и неистребимая хрипотца в голосе, свидетельствующая о приверженности его обладательницы к сигаретам «Мальборо», курить которые она начала, вероятно, сразу же после того, как появилась на свет из материнской утробы. — Я видела, как ты упаковывал вещи, и заехала, чтобы выразить соболезнования по поводу твоей мамы, но дверь оказалась заперта. Она была чудесной женщиной, да упокоит Господь ее душу. Береги себя.

Небольшая пауза, и слова:

— Вторник, два тридцать три пополудни.

Долгий сигнал.

Сообщений больше не было. Джейми вернулась в кухню.

На круглом столике с мраморной столешницей в беспорядке валялись маркеры, катушки скотча и пузырчатая упаковочная пленка. Рабочие поверхности и посудные шкафчики были пусты. Дверь в задней части кухни, обшитая шпоном под красное дерево, открывалась на темный лестничный пролет, ведущий вниз, в подвал. Джейми понадобилось некоторое время, чтобы отыскать выключатель.

В подвале было влажно и прохладно, пахло плесенью и еще чем-то… гнилостным. Подвал оказался на удивление большим. Он освещался единственной голой лампочкой, свисающей с потолка над стиральной машиной и сушильным шкафом. Пол вокруг лестницы был забетонирован, но дальше в глубину сменялся утрамбованной землей. У штабеля небольших картонных коробок из-под виски на полу перед старым дубовым спальным гарнитуром стояла лопата.

Джейми оказалась перед невероятно высоким платяным шкафом антикварного вида, покрытым красным лаком и узором из позолоченных листьев. Разлапистые ножки его зарылись в землю, и шкаф ощутимо накренился на левый бок, Верхняя его часть, украшенная вырезанными из дерева крыльями, едва не касалась потолка. А за шкафом Джейми наткнулась на полузасыпанную могилу, в которой лежали кости.