К тому времени, когда Кейт заявляется к ней в дом, Бронах дремлет в кресле. Она открывает глаза, прокашливается и, щурясь, смотрит на часы.

– Прости, – говорит Кейт. – День выдался тяжелый.

– Есть новости?

– Ага. Скоро будет полегче.

– Ты всегда так говоришь.

– Так оно и будет, точно. А где наш маленький кошмарик?

– Крепко спит, я думаю.

Кейт заходит в гостевую спальню Бронах. Лео спит, закутавшись в одеяло.

– Цветочек, мы едем домой.

Он шевелится и просыпается. Сонные глаза, взъерошенные волосы.

– Мамочка, я сегодня в школе поранился.

– Где, малыш?

Он выкатывается из-под одеяла и задирает левую штанину пижамы.

– Посмотри.

На коленке небольшая ссадина. Кейт приходится посмотреть дважды, чтобы увидеть ее.

– Лео, это пустяк.

– Но больно же!

– Храбрые мальчики из-за мелочей не расстраиваются.

– А мне больно!

На сей раз гнев подступает неожиданно и, погоняемый пульсирующей усталостью, прорывается наружу:

– Ради бога, Лео. У меня трупы с перерезанным горлом. Мой отец в больнице, с металлическими осколками, застрявшими в черепе. Только твоего нытья мне не хватало – возьми себя в руки.

Глаза мальчика округляются от растерянности и обиды. Бронах, пораженная несдержанностью Кейт, охает – она просто отказывается верить тому, что услышала.

Лео ударяется в слезы. Бронах подбегает и обнимает его. На лице ее написан укор, но сказанного уже не воротишь.