Флоатеры и линкеры.

Помимо обычных ОФЗ (и прочих облигаций) существуют 2 интересных вида: Флоатеры (ОФЗ-ПК) и Линкеры (ОФЗ-ИН)

Флоатеры это облигации, купон которых зависит от ключевой ставки. Обычно он обозначается как КС +1%(+2% и т.д.), то есть купон облигаций зависит от средней ключевой ставки за период выплаты купона.
ПК в обозначении это Переменный Купон.

У Флоатеров обычно нет сильных изменений в номинале, как у обычных облигаций, так как при повышении Ключевой ставки их доходность растёт, а при снижении - падает. Некоторые компании также выпускают облигации-флоатеры, которые при высоких ставках негативно влияют на прибыль, так как приходится больше денег отдавать на купоны.

Линкеры это облигации с фиксированным купоном (В ОФЗ это 2.5% от номинала), но растущим номиналом. С задержкой в 3 месяца номинал ОФЗ увеличивается на размер официальной инфляции, и вместе с ним растёт и купон (номинал вырос с 1000 до 1200р - значит и купон вырастет с 25р до 30р).
ИН в обозначении - Индексируемый Номинал.

Линкеры помогают противостоять ускорению инфляции и сверхинфляции, но учитывая строгость нашего ЦБ, гораздо интереснее рассматривать именно Флоатеры, так как ЦБ РФ не стесняется поднимать ставку гораздо выше инфляции.

И флоатеры и линкеры помогают противостоять повышению ключевой ставки и инфляции, но в период охлаждения экономики ни те ни другие становятся неинтересны: первые из-за снижения КС начинают приносить меньший доход, а вторые из-за падения инфляции начинают слабее индексироваться и не перекрывают даже обычный купонный доход от ОФЗ.

с) Интенсификация труда.

Безграничное удлинение рабочего дня, которое производят машины, находящиеся в руках капитала, приводит впоследствии, как мы видели, к реакции со стороны общества, жизненным корням которого угрожает опасность, а вместе с тем и к законодательному установлению ограниченного нормального рабочего дня. На основе послоднего приобретает решающую важность явление, с которым мы встречались уже раньше, а именно интенсификация труда.
При анализе абсолютной прибавочной стоимости речь шла преяжде всего об экстренных величиной труда, степень же его интенсивности предполагалась как величина данная. Теперь мы должны рас­ смотреть превращение экстенсивной величины в интенсивную, в выражение степени.

Итак, капиталистическое применение машин создает, с одной стороны, новые могущественные мотивы к безмерному удлинению рабочего дня и революционизирует самый способ труда и строй общественного рабочего организма таким образом, что сламывает всякое сопротивление этой тенденции к удлинению рабочего дня;
с другой стороны, оно производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для пего слои рабочего класса, отчасти оста­ вляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население, вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то замечательное явление в истории современной промышленности, что машина ниспровергает все моральные и естественные границы рабочего дня. Отсюда тот эконо­мический парадокс, что самое мощное средство для сокращения рабочего времени превращается в надежнейшее средство для того, чтобы все время жизни рабочего и его семьи обратить в рабочее время, предоставляемое капиталу для увеличения его стоимости.
«Если бы, — мечтал Аристотель, величайший мыслитель древ­ ности, — если бы каждое орудие по приказанию или по предвиде­ нию могло исполнять подобающую ему работу подобно тому, как создания Дедала двигались сами собою или как треножники Гефеста по собственному побуждению приступали к священной работе, если бы, таким образом, ткацкие челноки ткали сами, то не потре­ бовалось бы ни мастеру помощников, ни господину рабов».
И Антштатр, греческий поэт времен Цицерона, приветствовал изо­ бретение водяной мельницы для размалывания зерна, этой элемен­ тарной формы всех производительных машин, как появление осво­ бодительницы рабынь и восстановительпицы золотого века! 1 5 6 «Язычники! О эти язычники!» Они, как открыл проницательный Бастиа, а до него еще более премудрый Мак Куллох, ничего по понимали в политической экономии и христианстве. Они, между прочим, не понимали, что машина — надежнейшее средство для удлинения рабочего дня. И если они оправдывали рабство одних, то как средство для полного человеческого развития других. Но для того, чтобы проповедывать рабство масс для превращения немногих грубых и полуобразованных выскочек в «eminent spinners» [«выдающихся прядильщиков»], «extensive sausage makers» [«круп­ ных колбасников»] и «influential shoe black dealers» [«влиятель­ ных торговцев ваксой»], — для этого им недоставало специфиче­ ских христианских чувств.

Итак, капиталистическое применение машин создает, с одной стороны, новые могущественные мотивы к безмерному удлинению рабочего дня и революционизирует самый способ труда и строй общественного рабочего организма таким образом, что сламывает всякое сопротивление этой тенденции к удлинению рабочего дня;
с другой стороны, опо производит, — отчасти подчиняя капиталу раньше недоступные для пего слои рабочего класса, отчасти оста­ вляя без работы рабочих, вытесненных машинами, — избыточное рабочее население, вынужденное подчиняться законам, которые диктует ему капитал. Отсюда то замечательное явление в истории современной промышленности, что машина ниспровергает все моральные и естественные границы рабочего дня.

Это имманентное противоречие обнаруживается, когда, по мере всеобщего распространения машины в известной отрасли промышленности, стоимость производимого машинами товара становится регулирующей общественной стоимостью всех товаров этого рода; и именно это противоречие, не доходя до сознания капи­ талиста, опять-таки побуждает капитал стремиться к край­ нему удлинению рабочего дня, чтобы компенсировать относитель­ ное уменьшение числа эксплуатируемых рабочих увеличением не только относительного, но и абсолютного прибавочного труда.