Штаб-квартира полиции на Куин-стрит представляет собой неприглядное, сугубо функциональное строение. Его крыша щетинится антеннами, а ряды окон кажутся неровными. Особенно проигрывает оно в сравнении с парящими линиями находящегося поблизости колледжа Маришал, самого импозантного сооружения Абердина и второго по величине гранитного здания в мире после мадридского Эскуриала. Об этом, как и о большинстве особенностей приютившего ее города, Кейт знает от Фергюсона, который воображает себя кем-то вроде знатока-краеведа.

Высокие, остроконечные башенки Маришала равнодушно взирают вниз, на заезжающую в подземный гараж под полицейским управлением машину Кейт. Она рассеянно останавливает автомобиль, наполовину отдавшись теснящимся в голове мыслям.

"Самый мрачный год моей жизни, поиски маньяка, которого мы почти до последнего момента знали просто по прозвищу Серебряный Язык, одного из самых кровожадных мясников в истории Лондона, человека, который вырезал языки своих жертв, когда вешал, забивал до смерти, обезглавливал, сдирал с них кожу и хуже того. Одного из них – члена парламента – он распилил пополам. Помню, мы с Редом Меткафом в викторианской гостиной в Вестминстере смотрим на тело, разрезанное надвое, сэндвич в разрезе, кожа вместо хлеба, внутренние органы, поблескивающие мертвенными оттенками красного и бирюзового, пурпурного, желтого и черного, вместо начинки. И я знаю, что и во мне намешано много всего такого.

Политик, распиленный напополам. Петра Галлахер на прозекторском столе, с отпиленными кистями рук и ступнями".

Она поднимается на лифте на пятый этаж и идет прямиком в совещательную комнату. Там собралось, должно быть, человек пятьдесят: патрульная служба, детективы, машинистки, секретари и все прочие. Кейт призывает к вниманию, и в помещении постепенно устанавливается тишина.

Она присаживается на краешек стола и оглядывается по сторонам. Народ здесь, в Грампианской полиции, по большей части тертый, и произвести на такую компанию впечатление не так-то просто. Перебравшаяся из Лондона Кейт для них чужая, и, чтобы заслужить их уважение, она берется за самые трудные дела и из кожи вон лезет, чтобы их распутать. Как и сам этот город здешние обитатели отличаются консерватизмом и не склонны к быстрым переменам. Но они воздают людям по справедливости, и среди собравшихся здесь нет ни одного, кто бы не считал, что она занимает свое место по праву.

Конечно, они знают об "Амфитрите". Однако, если дела пойдут плохо, она не станет использовать это как отговорку. Да они такой отговорки и не примут. Возвращение к работе было ее собственным решением, и за это дело она взялась по собственному выбору. Ну а раз так, никаких скидок и послаблений. Попустительствовать этому никто не станет, да и самой ей ничего такого не нужно.

Дважды моргнув, чтобы прогнать стоящий перед мысленным взором образ искалеченного тела Петры Галлахер, Кейт говорит:

– Я только что разговаривала с доктором Хеммингсом, патологоанатомом. Он представит полный отчет к полудню, но кое о чем уже сейчас говорит с уверенностью. В теле Петры обнаружена сперма, но вагинальные повреждения минимальны. Прежде чем Петра была убита, она подвергалась пыткам, однако расчленение произошло уже после смерти. Убийца использовал однолезвийный, незазубренный нож, которым нанес более двадцати ран. Четыре из них были смертельными. Удары наносились с большой силой и яростью.

Из всего этого я бы сделала вывод, что она знала своего убийцу. В общем, так обстоит дело с большинством жертв. Трудно предположить, что убийцу, кем бы он ни был, мог привести в подобное бешенство посторонний человек. Можно также предположить, что Петра имела с ним секс добровольно – либо в отчаянной попытке остановить его, либо потому, что не представляла себе, что он собирается с ней сделать. Поэтому мне нужны все подробности ее жизни. Имена дружков, прошлых и нынешних. Она могла дать от ворот поворот парню, который принял это слишком близко к сердцу. Выяснить, было ли такое. Далее: Петра стажировалась как репортер. Может быть, она готовила материал, познакомилась в ходе работы с каким-то придурком и чем-то его зацепила. Значит, надо проверить ее редакционную деятельность. Обратить внимание на Интернет – люди нередко знакомятся в чатах, а потом встречаются. Нужно проверить все, что могло привести к контакту убийцы с жертвой.

Для этого я намерена разделить вас на несколько групп и назначить в каждую ответственного. Она начинает загибать пальцы. – Уилкокс займется поступающими звонками и всеми полученными из этого источника наводками. А заодно ребятами, которые захотят взять вину на себя. Подробности насчет отсеченных конечностей и черной змеюки огласке предаваться не будут, и это позволит сразу отсеять тех, кто займется самооговором. Аткинс просмотрит "ХОЛМС"[6] и другие базы данных – меня интересуют лица, совершавшие насильственные преступления, сопряженные с сексом. Убийство совершено с особой жестокостью, и мне трудно поверить, что для убийцы это преступление – первое. Что нормальный, законопослушный гражданин вдруг, в один момент превратился в садиста и маньяка. Возможно, убивать он раньше не убивал, но мог привлекаться за изнасилование, хулиганство, нанесение телесных повреждений, непристойное поведение и тому подобное. Шервуд займется обходом домов соседей Петры. Четыреста ярдов в каждом направлении. На Рипли возлагается проверка транспортных средств и пешеходов в центре города и рядом с местом убийства, опрос людей – не видел ли кто чего-то необычного. Питер, мы с тобой отправимся в газету, где она работала. Кроме того, я схожу в университет и потолкую с тем малым, который забрал змею. Всем все ясно?

Детективы, которых она назвала, кивают.

– Сразу скажу, большая часть этой работы будет проделана впустую. – Кейт указывает на дальнюю стену, где красуется герб шотландской полиции. – Помните, что гласит девиз? "Semper vigilo" – всегда начеку. Мы будем копать во всех направлениях, они будут взаимно перекрываться, и рано или поздно чье-то имя начнет повторяться снова и снова. Главное, ничего не упускать потому что ключом ко всему может оказаться любая мелочь. Частично запомненный автомобильный номер, маловразумительное описание внешности, пятнышко крови – что угодно. Ничем, никакой ерундой, пренебрегать нельзя.

Кейт бросает взгляд на свои часы.

– Вы все знаете правило "Двадцать четыре – двадцать четыре". Для раскрытия преступления важнее всего двадцать четыре часа, прошедшие перед ним, и двадцать четыре часа после. Сейчас половина одиннадцатого. Снова мы соберемся здесь в четыре тридцать. К тому времени я хочу знать, как провела Петра Галлахер каждую минуту из последних двадцати четырех часов своей жизни. И получить данные о первых подозреваемых. Сегодня к полуночи кто-то должен оказаться под стражей. Я хочу, чтобы это дело было раскрыто по горячим следам.

– А как мы его назовем, убийцу-то? – спрашивает Шервуд. – Нам нужно условное обозначение.

– Как насчет "Черного Аспида"? – предлагает Аткинс.

Все смеются.

По мнению Кейт, лучше бы, поскольку о существовании змеи решено не распространяться, выбрать другое прозвище, но, быстро обведя взглядом помещение и поняв, что предложение Аткинса всем понравилось, она решает не спорить. Было бы о чем.

"Черный Аспид". В других обстоятельствах такое прозвание вызвало бы у нее усмешку. Убийцам, как и ураганам, часто дают самые неподходящие имена, порой нелепые и комические, никак не соответствующие той беде, которую приносят они людям. В принципе это тяготение понятно: когда имеешь дело с чем-то нечеловеческим, может показаться, что, если как-то очеловечить его, будет немного легче.

– Хорошо, – говорит Кейт. – Черный Аспид так Черный Аспид. Но это имя не должно выйти за пределы данного помещения. Оно не будет использоваться ни публично, ни в каких-либо служебных документах.