Мы уже раньше указывали на физическую деградацию детей и подростков, равно как и жен рабочих, которых машина подчиняет эксплуатации капитала сначала прямо — на фабриках, возникающих на ее базисе, — а потом косвенно — во всех других отраслях промышленности. Поэтому здесь мы остановимся только на одном пункте, на колоссальной смертности детей рабочих в пер вые годы их жизни. В Англии существует 16 регистрационных округов, в которых на 100000 родившихся живыми детей до одного года приходится в среднем только 9 085 смертных случаев в год (в одном округе всего 7047); в 24 округах больше 10000, но меньше 11000; в 39 округах более 11000, но менее 12000.

Договоры заключаются только на неделю. Сцены и язык на этом рынке поистине возмутительны.
В Англии до сих пор еще случается, что женщины «берут мальчи­ков из работного дома и отдают их какому угодно покупа­телю по 2 ш. 6 п. в неделю». Вопреки законодательству все еще по меньшей мере до 2000 мальчиков продается в Великобритании своими родителями в качестве живых трубочистных машин (хотя для замены их существуют действительные машины). Вызванная машиной революция в юридическом отношении между покупате­ лем и продавцом рабочей силы, лишившая всю эту сделку даже видимости договора между свободными лицами, впоследствии дала английскому парламенту юридическое основание, оправдыва­ ющее государственное вмешательство в фабричное дело. Каждый раз, когда фабричный закон ограничивает 6 часами детский труд в незатронутых до того времени отраслях промышленности, все снова и снова раздаются вопли фабрикантов: некоторые родители,— говорят они, — берут своих детей из подлежащей регулированию промышленности только затем, чтобы продать их в такие отрасли, в которых все еще господствует «свобода труда», т. е. в которых дети моложе 13 лет вынуждены работать наравне со взрослыми и в которые, следовательно, их можно продать подороже. Но так как капитал по своей природе левеллер, т. е. требует, как при­ рожденного права человека, равенства условий эксплуатации труда во всех отраслях производства, то законодательное ограничение детского труда в одной отрасли промышленности становится причиной его ограничения в другой отрасли.

Машины революционизируют также до основания формальное выражение капиталистического отношения, договор между рабо­ чим и капиталистом. На базисе товарного обмена предполагалось прежде всего, что капиталист н рабочий противостоят друг другу как свободные личности, как независимые товаровладельцы: один— как владелец денег и средств производства, другой — как владе­ лец рабочей силы. Но теперь капитал покупает незрелых или полу­ зрелых. Раньше рабочий продавал свою собственную рабочую силу, которой он располагал как формально свободная личность.
Теперь он продает жопу и детей. Он становится работорговцем.
Спрос на детский труд часто п по форме напоминает спрос на негров-рабов, образчики которого мы привыкли встречать в объявле­ ниях американских газет.