Ринат и Лидия уже  сидели рядом.
А сзади наливали, и пили-ели. Вели достойные беседы на соответствующие темы.
Кто спрашивал вежливо, но путая ударения: «Сколько сейчас новых слов на этих современных похоронах и на поминках. Скажите, а вот эти креманки и кремация – они как-то связаны между собой?»
Кто-то эстетствовал: «Разве можно в такое кафе тащить свою  дачную консервацию? Хоть даже и от покойного?»
 Кое-то невольно  признавался в несовременности: «Халапения – это что такое?  Думал – продажная женщина. Оказался – халапеньо, острый перец. Какая игра слов…»
 Кто-то опасливо мычал: «Не люблю я   всякие поминки вот в таких заведениях. У меня друг  там внезапно подхватил лошадиных глистов. А ведь это очень страшно, согласитесь? До сих пор выводит…»

А бабка Шурка (она в родственниках оказалась у покойного) немного перепила и  начала танцевать. Понимая трагичность момента –  в углу и медленный танец. Поскрипывая ботинками.
Но ее вывели, позвав здоровенного повара.  Бабка выходить не хотела,  и  уже в дверях, сорвав   с  выводящего  повара колпак, бросила его об землю и закричала-запела всем оторопелым   поминальщикам песню Людмилы Зыкиной: «Хлеб всему голова!»
- Моя соседка… - горестно сказала Лидия. – Любит это дело. Кретина носатая...
- Может ей  ООО организовать?  Типа «Танцующие на похоронах»? – подмигнул  писатель Ренат.
Лилия засмеялась-затряслась  бюстовым смехом.