Финал «Игры в кальмара» завершил сюжет Ки-хуна, но оставил зрителям десяток вопросов. Попытаемся ответить на самые популярные из них.

Финальный сезон «Игры в кальмара» завершился с масштабом, достойным самой популярной дорамы в истории Netflix. Ки-хун (Ли Джон-джэ) пожертвовал собой, младенец Джун-хи стал самым юным победителем в истории Игр, а в последнем кадре — загадочная вербовщица (Кейт Бланшетт) появилась с карточками ддакджи на улицах Лос-Анджелеса.

За всеми эмоциями, драмой и трагическими судьбами остались десятки сюжетных линий, которые так и не получили однозначной развязки. Фанаты выделили десять самых острых вопросов, которые зрители продолжают обсуждать после финала. Осторожно, далее возможны спойлеры!

Будет ли американский спин-офф «Игры в кальмара»?

Netflix официально не подтверждал, что проект под названием «Игры в кальмара: Америка» получил зеленый свет, но камео Кейт Бланшетт, играющей вербовщицу в Лос-Анджелесе, многие сочли прямым намеком. По слухам, режиссером спин-оффа мог стать Дэвид Финчер, а съемки — начаться уже в декабре. Интересно, что режиссер оригинальной дорамы, Хван Дон-хёк, ничего не слышал о возможном американском продолжении его истории.

Что теперь будет с Фронтменом?

После разрушения штаб-квартиры Игр в Корее, Ин-хо бежал в Лос-Анджелес и передал дочери Ки-хуна его зеленый костюм и его многомиллионное состояние. Он не может вернуться на родину, но теперь, заметив американскую Рекрутершу, он, вероятно, либо попытается вмешаться, либо окончательно откажется от своего прошлого. Возможно, смерть Ки-хуна всё-таки изменила его больше, чем кажется.

Почему Кейт Бланшетт в Лос-Анджелесе играла в ддакджи, а не в американскую игру?

Сценарно это объяснимо: игра ддакджи мгновенно считывается зрителем как знак принадлежности к организации. Но сюжетно остается вопрос — если это американская версия Игр, почему они не адаптировали вербовку под местный культурный код? Возможно, это означает, что система глобальна и не зависит от локации.

Почему Ки-хун не закончил фразу «Человек — это…»?

В финале Ки-хун произносит эмоциональную речь, говоря, что участники «не лошади, а люди». Но, начав определение, он обрывает фразу и прыгает, спасая ребенка. Акт его жертвы становится ответом — «человек» это тот, кто способен на сострадание, на выбор не ради выгоды, а ради других.

Кто будет растить ребёнка Джун-хи?

Младенец игрока №222 официально не получил имени, но Ин-хо передал его на попечение своему брату, бывшему детективу Чжун-хо. Учитывая характер персонажа и мораль Ки-хуна, скорее всего, Чжун-хо станет опекуном осиротевшей девочки — не ради денег, а из чувства долга и человечности.

Что сделает дочь Ки-хуна с унаследованным состоянием?

Га-ён, дочь Ки-хуна, теперь владеет огромным состоянием — 45,6 млрд вон. Но на момент передачи карточки она не осознала масштаб подарка. Пока остается загадкой, узнает ли она когда-нибудь, какой ценой ей досталось это наследство, и как оно повлияет на её будущее.

Воссоединилась ли Но-ыль со своей дочерью в Китае?

Бывшая солдатка, ставшая охранницей, спасла Гён-сока и покинула Корею, чтобы воссоединиться с дочерью, которую оставила в Китае, сбегая из Северной Кореи. Последний раз мы видим Но-ыль в аэропорту, но не на борту самолета. Случилась ли встреча — осталось за кадром.

Почему Гён-сок не рассказал миру об Игре?

Он — единственный выживший участник, не ставший победителем, но обладающий всей правдой. Почему он не пошел в полицию, не обратился к прессе? Возможно, страх, травма или угроза заставили его молчать. Но его тишина — одна из самых загадочных деталей финала.

Что чувствует Ин-хо после смерти Ки-хуна?

Когда Ки-хун погибает, Ин-хо впервые снимает маску без приказа — и склоняет голову. Его поступки всё еще противоречивы, но этот момент — редкий проблеск эмоций. Возможно, Ки-хун стал для него тем, кто напомнил, что внутри него всё еще жив человек, способный чувствовать.

«Игра в кальмара» в Корее действительно закончилась?

С разрушением базы и раскрытым местоположением кажется, что да. Но глобальная структура явно продолжает существовать. И финальная сцена в Лос-Анджелесе — не просто задел на спин-офф, а напоминание: искоренить систему сложнее, чем остановить одну ее версию.

На фоне множества драматических поворотов и эмоциональных развязок в финале «Игры в кальмара», внимательные зрители не могли не заметить любопытный киноляп. Некоторые назвали его технической ошибкой, другие — допущением ради сюжета, но фанаты сходятся в одном: на фоне заявленного перфекционизма и огромного бюджета косяк оставил странное послевкусие.